— Где робот? — спросил он.

Конвей был вынужден кричать, чтобы слышать собственный голос, потому что к обычному гулу, вечно царившему в Центре связи, примешивались какие-то треск и грохот, которые Конвей в первые секунды не смог опознать.

Связист кивнул на голубоватый экран слева от себя. На нем была видна маленькая яркая кукольная фигурка робота, который пер через кукольный склад, все разнося на своем пути. И создаваемый им шум был отнюдь не игрушечным. Казалось, робот что-то искал и был в бешенстве. Он не открывал секции склада, а буквально срывал их с места и широкими ритмичными движениями раскидывал их содержимое. Время от времени яркий конус света его взгляда отклонялся, чтобы проследить за падением какого-то объекта, и дважды робот приостанавливался, чтобы схватить определенный предмет и повертеть его перед собой. И было ясно, что чего бы он там ни хотел, он не мог этого найти. И так же было ясно, насколько эгоистично он реагировал на это, неистово уничтожая то, что считал бесполезным для себя. Он не руководствовался никакими мотивами, кроме собственной неотложной необходимости.

И, возможно, он прав, подумал Конвей. Возможно, если мы не сумеем удовлетворить его потребность, то здесь вообще ничего не заслуживает сохранения.

Он слышал, как за спиной Брум и офицер связи о чем-то переговариваются напряженными голосами.

— Не знаю, — кричал связист. — Он уничтожил библиотеку так быстро, что мы не можем сказать, что он читал и что искал. Видите, как он сейчас действует. Он перемещается настолько стремительно...

Брум перегнулся через плечо связиста и нажал кнопку для внутренней связи с Сектором Суб-семнадцать, где бушевал робот.

— Эго, — сказал он в микрофон. — Ты слышишь меня?

Робот, оторвав дверцы последней секции склада, принялся ритмично раскидывать ее содержимое. С экрана донесся голос Брума, идущий из маленького динамика на стене склада. Робот на секунду замер. Затем выпрямился и быстро развернулся, черкнув светом из глаза по стене склада.

— Хочу... — взвыл он гулким голосом и тут же отключил звук.

Затем он свел руки вместе, словно в жесте полного отчаяния, и пошел прямо на стену в углу склада.

Стена изогнулась, не выдержала и раскололась. Робот выскочил в пролом и исчез с экрана.

Конвею показалось, что все лица в Центре связи повернулись к нему, бледные, блестящие от пота лица, на которых играли золотистые и красно-зеленые блики. Это было его дело. Все ждали от него инструкций и приказов.

Конвею вдруг захотелось наброситься на них, как делал робот, сорвать со стен светящиеся экраны и разбить ими подмигивающие индикаторами панели, чтобы вопли присутствующих эхом отразились от стен. Обязанности, которые он не мог выполнить, гудели в его голове, как рой разъяренных пчел. Их было слишком, слишком много. Неудержимый прилив усталости нахлынул на него, сопровождаемый волнами истеричной взволнованности, такими призрачными, что, казалось, они вообще проходили сквозь Конвея, не задевая его. Ему захотелось оказаться где-то бесконечно далеко отсюда, от этих проблем и тревог...

— Генерал? — дошел до его сознания голос Брума. — Генерал?

Конвей откашлялся.

— Робот, — бодро сказал он. — Мы должны остановить его. Сержант, вы сделали графическое изображение его маршрута?

— Да, сэр. На двенадцатом экране.

Двенадцатый экран висел в темноте, как светящийся призрак, и показывал сеточку ярко-золотистых черточек, отмечающих коридоры, а также темно-синие квадраты Секторов с цифровыми обозначениями.

— Красные точки — это робот, сэр, — подсказал Конвею сержант.