Корабль поднялся и полетел дальше. Внизу замелькали джунгли. Вдалеке, постепенно становясь все ближе и ближе, появился город... и Мэйсон затаил дыхание при виде его невероятной красоты. Ни Рим, ни Вавилон, ни Капри никогда не могли похвастать изящным, животрепещущим великолепием этого странного города, скрытого в джунглях, рассыпавшегося и растрескавшегося от времени при взгляде с близкого расстояния, но все еще являющегося несравненной жемчужиной архитектуры.

— Розово-красный город, старый, как само время, — тихонько пробормотал Мэйсон, словно сам себе.

Корабль стал опускаться. В городе среди джунглей что-то промелькнуло — точно не человек. Животные разбегались в разные стороны. Леопард быстро скрылся в лесу. Напуганные птицы взлетели с насиженных мест.

— Греддар Клон близко, — прошептал Мурдах. — Приборы показывают это.

Корабль сел на мраморную улицу. Помешкав, Мэйсон открыл люк и вышел наружу. Ничего не случилось. В неподвижном влажном воздухе было абсолютно тихо.

Из глубины джунглей донесся крик зверя, одинокий и удивительно резкий.

Потом вдалеке Мэйсон увидел человека. Волоча ноги, тот медленно приближался. Это был старик.

Азиат, догадался Мэйсон, отметив характерный разрез глаз, особенности лица и цвет кожи. Лицо старика было сморщенным и высохшим, как грецкий орех. Редкие седые волосы покрывали череп. Тонкие губы постоянно шевелились, что-то шепча. Полузакрытые глаза, ничего толком не видя, рассматривали Мэйсона и остальных.

Но когда человек остановился, его лицо стало другим. Он громко заговорил на языке, который Мэйсон вроде бы узнал. Это был китайский, но странно изменившийся — с другими ударениями и акцентом. Тем не менее, если китайский язык просуществовал столько веков, не было причин полагать, что он исчез к 2150 году нашей эры. Две сотни лет мало что меняют.

— Значит, Спящие проснулись? — спросил китаец.

— Мы не Спящие. Мы прибыли из другого времени... другого века, — поняв, что спросил тот, ответил Мэйсон.

Старик прикрыл глаза, из-под морщинистых век выступили слезы.

— Я думал, меня простили. Ах, я заслужил наказание.

— Наказание?

— Когда Спящие ушли в свои спасительные шары, мы отказались присоединиться. Собирались построить королевство людей-зверей. Мы воздвигли для них города и взяли под контроль те, что уже существовали. Вырастили зверей... но это было давным-давно. Только немногие остались. Они воевали друг с другом, убивали и умирали... так что сейчас я, Ли Кенг, живу в Коринуре один, с тех пор как Нирвор ушла в пустыню со своими леопардами...

Мурдах услышал знакомое имя.

— Нирвор? — вмешался он в разговор. — Расспроси его об этом, Мэйсон! Она здесь? Что он говорит?

— Я видел Нирвор, — сказал Мэйсон на китайском. — Думаю, она жива. Вы ее друг?

Ли Кенг не ответил. Его глаза остекленели. Губы задергались и искривились. Он что-то забормотал и внезапно безумно расхохотался.

Мэйсон содрогнулся. Старик был сумасшедшим!

Ли Кенг тут же пришел в себя. Он пробежал по редким волосам костлявыми пальцами.

— Я один, — пробормотал он. — Спящие простили меня? И прислали вас?

— Мы из другого времени, — пытаясь пробиться через туман, окутавший отупевший мозг, сказал Мэйсон.

— Спящие? Они простили меня?

Но затем Ли Кенг потерял интерес к разговору. Он опять безумно расхохотался.

Видимо, старик ничего не знал о Нирвор или Греддаре Клоне, хотя Мэйсон не мог быть уверен. Он тронул китайца за плечо.

— Здесь есть пища? Мы проголодались.

— А? В лесу есть фрукты и свежая вода.

— Спроси его про оружие! — прошептал Мурдах.