[15 - Очень может быть, что г. фон Лизандер, или кто-нибудь другой за него (из протестантов), проснется вновь и сочинит протест против нас, в котором докажет, что в «Лучах и тенях» нет ни малейшего намека на «Иллюстрацию» и «Знакомого человека» и что наши предположения составляют ни более, ни менее, как «бездоказательное посягательство на мысль поэта – это священнейшее достояние души человеческой». Если такой протест (как мы ожидаем) состоится, то заранее просим дозволения напечатать его в «Свистке». «Свисток» будет очень счастлив, если удостоится этой чести!]
Что касается до характера поэтического гения г. Бажанова, то мы надеемся определить его довольно верно, сказавши, что в сем пиите представляется нам суровый пуританин, одержимый эротическими страстями. С одной стороны – вот какие обличения и советы:
О смертный! не ропщи на свой удел;
Вооружись терпением и верой,
Неси свой крест покорно, – и господь
Сторицею воздаст тебе в той жизни
За здешние лишения твои…
Все тлен: богатство, почести и слава;
Ты ничего с собою не возьмешь
В тот неизбежный час, как ангел смерти
От тяжких уз телесных разрешит
Бессмертью предназначенную душу; —
Тогда пред неумытным судией
Предстанет не вельможа знаменитый
И не богач, – предстанет человек,
С порочными иль добрыми делами,
И примет мзду, заслуженную им.
Благоговей смирись пред провиденьем:
Его рука путем тернистым бедствий
К небесному блаженству нас ведет;
Здесь только тот и счастлив и покоен,
Кто, жребием довольствуясь своим,
С терпением удары рока сносит.
А с другой стороны вот – какие «Воспоминания старушки»:
Ах, – и я была когда-то молода
И слыла в селе красавицей тогда!..
Как пойду, бывало, павой в хоровод,
Мною весь честной любуется народ..
Парни-молодцы, как мухи к меду, льнут
И проходу красной девке не дают.
Только слышишь: Марфа, спой да попляши!
У те голос, у те ножки хороши!..
Кто орешков, кто гостинцев мне сулит,
Кто колечком, кто платочком подарит, —
А Степан – лихой, удалый молодец,
Заручил меня, младую, под венец…
Под венцом я рдела, словно маков цвет,
Говорили: краше девки в свете нет…
А теперь – где ты, скажи, моя краса?. |