Санников нашёл меня сам, почти сразу, как только я появился в располаге. Вид у ефрейтора был несколько встревоженный.

Я сообщил ему, куда заныкал пакет со спиртным.

– Потом, Лан! Не до водки сейчас. Короче, тебя ищут.

– Запалили? – испугался я.

– Слава богу, нет. Минут десять как хватились: в командировку отправляют.

– «Объект-13»? – понимающе посмотрел я на Санникова.

– Он самый, пропади пропадом! В общем, Кострикин подсуетился, тебя в его взвод перевели, а они сегодня на задание отправляются.

– Что за задание, знаешь?

– Тебе какая разница! – махнул он рукой. – Скажут. Вроде какое-то научное оборудование будете сопровождать. Его по железке повезут, наши охраняют.

– Значит, ту-ту – на поезде покатаюсь, – криво ухмыльнулся я.

– Ага, мля, на паровозе! Давай собирайся, пока тревогу по тебе не забили! – погнал меня ефрейтор.

Я прикинул, что, пожалуй, командировка – оно вроде как к лучшему. Подальше от киллера и остальных врагов. Надеюсь, по возвращении Гартинг раздобудет для меня информацию, и тогда будет легче вычислить того, кто открыл на меня сезон охоты.

Нас было чуть больше дюжины, включая батальонную знаменитость Арнольда Кострикина, который первым протянул руку, чтобы со мной поздороваться, когда я примчался на вызов. Мы выстроились в одну шеренгу перед явно засидевшимся в поручиках офицером лет сорока. Он носил трудновыговариваемую фамилию фон Тизенгаузен и слыл жутким уставником и педантом.

Увидев меня, он сразу прикопался к тому, что я носил куртку заправленной в брюки. Это действительно было нарушением формы одежды, но так было гораздо удобнее, и многие офицеры смотрели на это сквозь пальцы. Арнольду прилетело за выпрямленную пряжку ремня: она была полусогнутой, однако последняя солдатская мода требовала, чтобы пряжка была плоской. Кроме того, некоторые солдаты подшивали кепи так, что они начинали напоминать польские конфедератки. Фон Тизенгаузен снял с одного такую и, врезав со стороны изнанки кулаком, вернул кепи к уставному первозданному состоянию.

– Чую, он нас по дороге затрахает, – шепнул мне сосед по строю, белобрысый парень с большими карими глазами.

Собственно, так оно и получилось. Где-то через час я уже был готов лично попросить киллера, чтобы он грохнул меня и избавил от мучений. (Вот только где бы его найти, сволочь такую, когда он так нужен?!) Где-то через два я превратился в бездушный автомат, только и способный, что выполнять команды.

Муштра продолжалась почти до самой отправки на станцию. И только когда мы погрузились на скамью армейского бортового грузовика, фон Тизенгаузен слегка умерил пыл. А я вдруг понял, что отправляюсь на первое в своей жизни боевое задание, что на мне тяжеленный солдатский броник, на башке каска, а за плечом штурмовая винтовка системы Мосина – далёкий потомок легендарной трёхлинейки.

К сожалению, Калашникова в этом мире ещё не было, или он не сумел внедрить своё гениальное изобретение.

Но, видимо, такая судьба у наших конструкторов – вечно придумывать надёжное и дешёвое оружие. Говорят, эта винтовка по всему миру идёт просто нарасхват.

Нас привезли на станцию. Разумеется, на грузовую, а не на вокзал. Она носила забавное название Кошта, и я понятия не имел, как это расшифровать и на каком оно вообще языке. Там мы увидели состав, который нам предстояло охранять: тепловоз, два пассажирских вагона, предназначенных для учёных, что-то вроде собачьей будки (это уже для нас) и три открытых платформы. На них, укрытое тентом, находилось самое ценное – то самое оборудование, что было необходимо для изучения «Объекта-13».

Что это за гаджеты и каково их назначение, нам, разумеется, не сказали.