– Да так… – неопределённо протянул я.

– Из-за увольнения расстроился? – Новости по казарме распространялись со скоростью света.

Я обречённо кивнул.

Санников хмыкнул:

– Нашёл из-за чего переживать. Неужели так в город хочется?

– Не то слово, – вздохнул я.

– Ну, это дело поправимо, – хохотнул он.

Я с удивлением уставился на него.

– Это как? Комбат лично приказал меня в увал не пускать. Думаешь, взводный осмелится нарушить его приказ?

– А кто говорит про увольнение? – снова непонятно улыбнулся он.

– Блин, я тебя вообще не понимаю!

– Да чего тут непонятного? В самоход пойдёшь.

– Чего?! – Мои глаза округлились от удивления.

– В самоход, говорю, пойдёшь. Я с дежурным по роте побазарю – он всё организует, чтобы тебя прикрыли. Думаешь, ты тут первый или последний?! Когда нельзя, а очень хочется, нормальные пацаны идут в самоход. Ты, Лан, не бзди: не знаю насчёт города, но в части тебя никто не запалит. Дежурный отметит тебя в журнале, на вечерней поверке за тебя крикнут. В общем, всё будет тип-топ. Ты, главное, сам в городе проблем не поимей.

– Но я буду в форме. Патруль поймает – и всё, звездец котёнку!

– Я, блин, ни хрена не понял: ты в город хочешь, или как? – нахмурился Санников.

– Хочу, мля!

– Вот, слышу слова не мальчика, а мужа! – обрадовался Санников. – На случай патруля у нас всё тоже продумано. Ты же не в форме пойдёшь, а в гражданке.

– Стоп! – вспомнил я. – Ты же сам говорил: это западло!

– Западло, когда в официальном увольнении переодеваешься, а когда в самоходе, сам бог велел.

– Причудливы твои дела, господи, – хмыкнул я, удивляясь своеобразным вывертам солдатской психологии.

– Запомни, Лан, в батальоне дураков нет! – поднял указательный палец правой руки ефрейтор и тут же дополнил: – А вот придурков хватает!

Никакая сила не могла остановить меня в этот момент.

– Что надо делать?

– Пошли в каптёрку, посмотрим, что из штатского можно тебе подобрать, – оглядев меня с ног до головы, изрёк Санников.

Оказывается, в каптёрке, в особом несгораемом сейфе хранился огромный запас «гражданки». Покопавшись в ворохе белья, можно было найти на любой вкус и размер.

– Главное, выбирай что-то неяркое и незаметное, – посоветовал Санников. – Чем меньше будешь бросаться в глаза, тем лучше. Оно, конечно, причесон у тебя типичный солдатский, но и на этот счёт есть армейское средство. – С этими словами ефрейтор нахлобучил мне на голову что-то вроде бейсболки с большим козырьком. – Увидишь кого знакомого, нахлобучивай кепку на глаза, чтобы ни одна зараза не опознала.

– Понял, – кивнул я.

Для первого незаконного выхода в город я облачился в серые спортивные штаны и тканевую куртку с капюшоном. Можно было запалиться на солдатском казённом нижнем белье, поэтому Санников велел надеть хлопчатобумажные трусы и майку из той же коллекции гражданской одежды.

– Слушай, как-то негигиенично. Вдруг до меня кто-то уже носил, – попробовал возмутиться я, однако Санников меня прервал:

– Конечно, носил. Но потом хорошо постирал. И ты так сделаешь, когда вернёшься с увала. Иначе такой пистон получишь, что башка в эти трусы провалится.

– Ты, мля, прямо меня успокоил, – побурчал я, но всё-таки надел нижнее бельё.