Это не просто смешное высказывание. Как известно, у Марка Твена в общем то совсем не было художественного вкуса и он не мог оценить произведение искусства. Он предпочитал лубочные картинки полотнам Рафаэля, а Тинторетто и Тициана считал мазилами. Самые тонкие романы заставляли его лишь недоуменно пожимать плечами. Признанные во всей Европе произведения, по его мнению, мало чем отличались от расска-зов краснокожих. Тристана, например, он считал не умнее бизона, а Изольду сравнивал с «индианкой, готовой следовать за самцом, на поясе которого болтается больше всего скаль-пов».

Как вы думаете, мог ли бедняга при таких условиях оценить свой собственный талант по достоинству?

ТАЙНА СИМЕНОНА

Уже три месяца шел дождь. Из водосточных труб с шумом лилась вода, затопив мостовые и превратив улицы в настоящие реки. Небо сплошь было обложено свинцовыми тучами.

Я зашел в маленькое кафе на улице Берри.

–   Вот это потоп! – сказал, завидев меня, хозяин кафе и предложил стаканчик вина.

Чихнув, я снял промокшее насквозь пальто и повесил его на вешалку.

За одним из столиков я заметил грузного мужчину, потяги¬вавшего пиво и курившего трубку. Удобно устроившись на стуле, он внимательно следил за струйкой дыма, поднимавшей¬ся к потолку, заложив большой палец левой руки за борт жилета. Казалось, он был в глубокой задумчивости.

Я подошел к стойке и попросил стаканчик грога. При этом я не мог оторвать взгляда от сидевшего за столиком человека, пиджак которого выглядел несколько поношенным. Внезапно он вытащил из кармана спичку и принялся ковырять ею в ухе. Он повернулся ко мне, и тут я узнал его. Конечно же, это был комиссар Мегрэ.

Я подошел к его столику:

–   Добрый день, г н комиссар, позвольте представиться, я – журналист...

С отсутствующим видом он кивнул головой. Показав на гору пустых тарелок, стоявших перед ним, я спросил:

–   Дело, которым вы занимаетесь, очевидно, очень серьез¬ное, судя по...

–    Садитесь,– предложил он мне, оборвав на полуслове.

–    Шесть убийств!... Точнее – шесть исчезновений... И что любопытно – все писатели: Кристиан Брюль, Жан дю Перри, Жорж Мартен Жорж, Жорж д'Исли, Жак Дерсон, Люк Дорсан. Все они подавали большие надежды и все, обратите внимание, были чрезвычайно плодовиты,– пробормотал он себе под нос.

–    Их имена мне ни о чем не говорят, – заметил я.

–    Они умерли 37 лет назад!

–    При каких обстоятельствах?

–    Вот в этом то и загадка,– сказал Мегрэ, выбив трубку о каблук ботинка.    Они были незнакомы друг с другом, по край¬ней мере, никто не видел их никогда вместе.

–    Вы, конечно, подумали, что произошло убийство?

–    Разумеется...

Мегрэ достал кисет и стал медленно набивать трубку. Закончив, он отхлебнул глоток пива и опять полез за спичками.

–    Все они исчезли в 1930 году...

–    Что же было дальше?

Мегрэ раскурил трубку.

–    А некоторое время спустя появился никому не извест¬ный писатель. Вы то, может, о нем слышали, ведь вы журна¬лист. Его зовут Жорж Сименон. Никто никогда о нем не слышал, и вдруг он стал публиковать по роману в месяц... Можете представить себе такое?

–    Я не осмеливаюсь даже...

Мегрэ вновь раскурил погасшую было трубку и, лукаво взглянув на меня, сказал:

–    А вы осмельтесь!

–   Как! Вы хотите сказать, что Жорж Сименон убил шес¬терых писателей, чтобы завладеть их неизданными рукописями?

Мегрэ на минуту задумался:

–    По крайней мере это вполне объясняет такую плодови¬тость Сименона и многое другое.