Сэниа почувствовала, что у нее краснеет даже спина. Только бы он не догадался – ведь ревность прилична камеристкам и горничным, но никак не принцессе…

– Прости меня: вероятно, это было предчувствие – ведь в это время, возможно, умирал мой старший брат… – То, что она говорила, отнюдь не было правдой, и ей было мучительно стыдно, что из этих слов она старательно плела завесу, скрывающую давешние подозрения. – Так как же их назвали?

Юрг покаянно схватился за голову:

– Ох, Сэнни, это ты прости меня, бегемота толстокожего! У меня самого ведь никогда не было братьев и сестер. Могу представить себе твое горе…

Так. Довыкручивалась. Не хватало еще горе изображать.

– Нет. – Она решительно тряхнула головой. – Предчувствие беды у меня – не редкость. А что касается сестринской печали… Я любила только младшего. Что касается остальных – ты и представить себе не можешь, сколько я от них натерпелась. Девчонка, которая в нарушение всех традиций лезет в фехтовальный зал – да они попросту лупили меня чуть не до потери сознания, хорошо еще, не по лицу. Отучали. Если бы не тайные уроки Иссабаста, я никогда и не смогла бы драться с ними на равных. А их вмешательство в мои отношения с Асмуром? Я ведь тогда чуть своего крэга не угрохала. Так что родственных чувств ни к ним, ни к папеньке я никогда не испытывала – далекие, абсолютно холодные ко мне люди. Царедворцы‑диктаторы. И сменим тему.

– Сиротинушка ты моя, теперь я понимаю, с какой радости тебя носило по всему нашему созвездию – по‑вашему, Кентавров Скелет, если я не ошибаюсь?

– Костлявый Кентавр. Так что там с наречением наследных и ненаследных внучат7

Понятно. Супруге не терпится сменить тему.

– Все чин‑чином, детишек поименовали в лучших тутошних традициях: имя девочки должно быть созвучно с материнским, а мальчика – с отцовским. Поэтому девчушку назвали Шеллишень. Красиво?

– Похоже на грустный вздох под шелковым покрывалом. А мальчиков?

– Старший получил звучное имя: Орхео. Будущий король Орхео – великолепно? Я гоже так полагаю. Зато младшенькому вместо приличного имени досталась прямо‑таки нескладушка‑неладушка: Микльхео. Почему‑то это напомнило мне какую‑то мелкую монетку. Если добавить к тому же, что он, как и папенька, рыж до непристойности, то надо упрекнуть судьбу в явной к нему несправедливости.

Мона Сэниа поднялась, из вороха одежды, сваленной на кресле, вытянула за рукав походную куртку.

– А тебе не кажется, что этим нелепым именем Алэл хотел подчеркнуть, что младшему никогда не быть королем?

Юрг только пожал плечами – собственно говоря, проблемы престолонаследия на Первозданных островах его мало волновали.

– Очень даже на то похоже. Хотя, честное слово, ума не приложу, за что такая немилость… Э‑э, минуточку, куда это ты спозаранку?

– Если память мне не изменяет, ты сам совсем недавно уступил мне следующий полет на Сваху. Или нет?

– Или да. Но учти: я почел себя оскорбленным. Так стремительно удирают только от старых и надоевших мужей.

Она наклонилась, натягивая сапожки.

– Меня научила Паянна… Да‑да, не удивляйся – она очень мудрая баба Бабариха, а я еще не вышла из ученического возраста. Надеюсь. Так вот, она посоветовала мне лечь на травку и, глядя в небо, представить себе, что именно мы ищем на Свахе. И тогда само собой станет очевидным, где это спрятано.