Страх был не за себя – она уже пережила весь кошмар подчинения такому чудовищу; но уж если венценосный крэг рискнул предстать перед ней, то, значит, он хорошо обдумал, кому и чем он будет угрожать. Потому что просто так, для светской беседы, крэги не являются.

Вероятно, обладатель искрометной короны ждал от нее приветствия – что ж, пусть подождет еще. Из хоронушек детской памяти всплыло королевское наставление: как правило, в дипломатических стычках проигрывает тот, кто начинает.

Молчание затягивалось.

– Подойди, – прозвучал, наконец, хрипловатый, как у старого ворона, голос.

– Я отчетливо тебя слышу, – с ледяным спокойствием произнесла принцесса, не трогаясь с места. – Говори.

– Ты меня боишься?

Брови под аметистовым обручем насмешливо дрогнули. И только. Другого ответа и быть не могло

– Ну, хорошо, – примирительно согласился крэг. – Я думаю, твой отец уже сообщил тебе, что некогда счастливый Джаспер раздирают мятежи и смуты.

– И ты решил поставить это в вину мне? – прозвучало почти презрительно.

– Вина в том твоего отца и твоего супруга. Но с твоей помощью мы надеемся исправить то, что они принесли твоей родной земле: один – своей неспособностью править, а другой… другой – просто своим появлением на Джаспере. А теперь твоим именем должны быть восстановлены закон и порядок, добро и свобода.

Ой, какие слова‑то хорошие…

– Моим именем вы уже пытались это сделать. В результате я – здесь, – с горечью констатировала принцесса. – В чем‑то вы оказались не так уж мудры, как сами себя посчитали.

– Да, – просто согласился венценосный повелитель всех крэгов. – Каждая подвластная нам планета требует уникальной специфики управления, и мы добиваемся своих целей методом проб и ошибок. Это наиболее дешевый способ, хотя он и требует значительных временных затрат. Но у нас ведь в запасе целая вечность.

Про вечность она уже один раз слыхала – на Тихри. Сейчас гораздо интереснее было бы узнать, в каких это величинах они оценивают дешевизну… Но она снова воздержалась от замечаний, вкладывая в это молчание все свое высокомерие, за которым только и можно было укрыть неистребимый материнский страх. Ведь если что – ее десинтор остался на лугу вместе с курткой, а Гуен, занимающая сторожевой пост на верхушке шатрового корабля, не может видеть того, кто расположился на его пороге. Значит, надо тянуть разговор, пока с моря не вернется хоть кто‑нибудь – ведь ни Юрг, ни дружинники никогда не расстаются с оружием. А звать их на помощь опасно – неизвестно, что может мгновенно выкинуть эта летучая мразь… или тот, кто переправил крэга сюда.

Но экс‑поводыри джасперян не любят долгих разговоров.

Повелитель всех крэгов тоже, похоже, понял, что пора переходить к сути:

– Я решил, что старого короля следует заменить. Однако! Обычно это решают не крэги. Хотя… В истории королевства много темных мест.

– Но все твои братья так же слабовольны, празднолюбивы и узколобы, как и он.

Если бы это посмел произнести кто‑нибудь из рода людского!.. Но перед нею был не человек. И притом – куда он клонит?

– Сожалею, но ни у одного из моих братьев нет сыновей, – как бы между прочим бросила она.

– Да. И я это знаю. – Это прозвучало, как приговор.

Но тогда оставалось одно – немыслимое, ошеломляющее, долгожданное: освобождение от островного плена!..

– На Джаспере существуют вековые законы престолонаследия, – произнесла она твердо, – и я первая стану на их защиту.