Но все было кончено, во всяком случае, для того, кто еще несколько мгновений назад был – или казался самому себе – вершителем судеб целой планеты. Изящная головка с потускневшим венчиком валялась на полу, срезанная безошибочным ударом. Пожалуй, на такое был способен только Флейж, непревзойденный мастер короткого клинка.

– О древние боги, давшие мне такую дружину, благодарю вас! – прошептала она почти беззвучно.

Не в силах переступить через то, что стало теперь только прахом былого величия, мона Сэниа сделала шаг в сторону, мгновенно переносясь из шатрового покоя на неувядающий ковер Бирюзового Дола.

– Флейж! – крикнула она. – Мой несравненный Флейж!..

И обомлела: на лазоревом лугу, тяжело опираясь на правый локоть, лежал укутанный плащом человек. По тому, как застыла в воздухе его левая рука, нетрудно было догадаться, что именно ею и был пущен смертоносный кинжал. В следующий миг эта рука безвольно повисла, а неведомый гость ткнулся лицом в траву, издавая какие‑то жалкие, поскуливающие звуки.

И почти одновременно из привратного кораблика выскочил Дуз, отряженный сегодня в караул (как всем казалось в последнее время – занятие абсолютно бесполезное; ошибались, однако), а рядом с ним появились Борб, Ких, Пы и командор с малышами на руках – все полуголые, мокрые, встревоженные ее предостерегающим криком, разнесшимся по всей Игуане.

И, тролль их побери, все, кроме Дуза – без оружия. Зато последний молниеносно рванулся вперед и заслонил собой командора и детей.

Незнакомец, упавший так, что драный плащ почти целиком скрывал его, снова издал звук, похожий на блеянье ягненка.

Юрг и Сэниа ошеломленно уставились друг на друга.

– Эт‑то кто?.. – проговорила принцесса, слегка заикаясь; зубы ее постукивали не от страха, а скорее от какого‑то запредельного изумления.

– Узнаю знакомые сапожки… – пробормотал Юрг, осторожно передавая притихшую детвору Борбу. – Ну‑ка, перенесем его…

– Только не в дом! – успела крикнуть мона Сэниа.

– …в караулку, – мгновенно перестроился командор. – А в доме что, тоже сюрприз?

– Вот именно, – она кивнула на узкий проход между двумя малыми корабликами, ведущий к распахнутой двери в центральный шатровый покой. – Только близко не подходи.

Бесформенный ворох тусклых перьев был в тени едва различим, и Юрг, шлепая босыми ногами по нагретой весенним солнышком траве, двинулся в указанном направлении. Разглядев, что к чему, остановился и присвистнул.

– Я вижу, здешнего зоопарка поубавилось, – произнес он с явным удовлетворением. – Декапитация – лучшее средство от куриных блох. Узнаю твердую руку моей боевой подруги.

– Это не я. Это – он.

Она все еще не решалась признать в незнакомце так долго пропадавшего неведомо где тихрианина. Но, точно в ответ на ее слова, белые сапоги, торчащие из‑под плаща, дернулись, и тотчас раздался требовательный вопль – так верещать мог только вконец изголодавшийся младенец.

– Елки‑палки, да он что, сбрендил до полного впадения в детство? – пробормотал командор.

Но принцессу уже мало волновало психическое состояние гостя: мать, еще совсем недавно кормившая грудью собственною малыша, слышала только голос голодного ребенка. Ни секунды больше не раздумывая, она ринулась к лежащему человеку и перевернула его на спину.

Харр. Исхудалый, как‑то посеревший, состарившийся на десяток лет. Под когда‑то роскошным джасперианским плащом – обрывки веревок, какое‑то рубище и… древние боги! Темнокожий младенец, притороченный к его поясу.