Я встречаю взгляд Деса, и он поднимает подбородок, говоря мне идти туда. – Он ужасен в этом дерьме.

И это выбивает меня из колеи. Я уверена, что Дес абсолютно прав, но мне нужно перестроиться, чтобы поверить в это: между нами двумя, Эллиот всегда был лучше в управлении сложными эмоциями.

Несмотря на то, что кухня светлая, с огромным окном в одном конце, она кажется крошечной. Я скольжу руками по спине Эллиота, чувствуя, как напрягаются мышцы, и перехожу к его плечам, разминая их.

Прикосновения настолько интимны, что я понимаю, что не могу долго лгать ему о Шоне, не выглядя при этом как заигравшаяся дразнилка. Он вопросительно смотрит на меня через плечо.

– Мне жаль, – говорю я. – Я чувствую, что, возможно, мне не следовало приходить.

Он поворачивается ко мне лицом, прислоняясь спиной к плите. – Я действительно хочу, чтобы ты была здесь. То, что ты была приглашена, не обсуждалось. У нее был выбор, приходить или нет.

– Я знаю, но вы с ней давно дружите.

Отвернувшись в сторону, он смотрит в окно, его челюсть напряжена, пока он думает. Его профиль такой… взрослый. В моем мозгу все еще слишком много образов молодого Эллиота. Смотреть на него сейчас – все равно что смотреть через телескоп в будущее. Так странно быть так близко к нему и представлять все моменты, которые он пережил без меня.

– Нам действительно нужно поговорить, в какой – то момент, – шепчет он.

– О Рейчел?

Он хмурится. – Обо всем этом, Мейс.

Я знаю, что мне нужно услышать, что он хочет сказать – и, Боже, я тоже должна ему свою историю, – но сегодня определенно не тот день, чтобы еще одна женщина расплавлялась в его квартире.

– Итак, – говорю я так же тихо, помня о Десе в соседней комнате, – давай найдем время. Может быть… после свадьбы Андреаса?

– Что? – Он снова поворачивается ко мне, брови опущены. – Это через месяц.

– Я думаю, месяц – это хорошо. – На стойке срабатывает пронзительный таймер, но мы оба не обращаем на него внимания.

Эллиот слегка покачивает головой. – У нас уже одиннадцать лет.

– Таймер, – зовет Дес из гостиной.

– Поскольку у меня сегодня выходной, я должна работать на Рождество. – Я смотрю мимо него, на вытяжку над его плитой. – Я беру четыре дня на Новый год для свадьбы, так что я буду работать почти каждый день между этим и тем временем, и мне нужно… – Мне нужно время вдали от работы, чтобы подумать, как распаковать все, что я должна ему рассказать. О Шоне, и о последней ночи, когда я видела Эллиота одиннадцать лет назад, и обо всем, что было потом.

Дез заходит на кухню и кричит на нас, прежде чем снова вынырнуть: – Эй, что – то пищит!.

Эллиот протягивает руку, грубо заглушая шум шлепком ладони.

Вернувшись ко мне, он низко пригибается, встречаясь с моими глазами, ищущими. – Мейси, ты знаешь, что я в любой день найду для тебя время. Любой клочок времени, который у меня есть, – твой.

Эта правда, данная так легко, парализует мои инстинкты, чтобы держать себя в руках, чтобы сделать передышку между окончанием помолвки и погружением в Эллиота. Мое первое признание проскальзывает: – Мы с Шоном расстались.

Я наблюдаю, как пульс учащается в его горле. – Что?

Я только что сбросила бомбу с облака. – Это не было – никогда – тем, чего я действительно хотела…

– Ты ушла от Шона?

Я подавляю желание заплакать от надежды, которую вижу в его глазах. – Я съехала, да.

Рука Эллиота поднимается к передней части моих джинсов, его указательный палец проникает внутрь, скользит к моему пупку, и он использует рычаг, чтобы притянуть меня ближе.