|
Серый, украшенный золотыми пластинками камзол, под ним расшитая золотом безрукавка, берет в тон камзолу с пером, крепящимся пряжкой, сверкающей драгоценными камнями, золотая рукоять меча. Ножны серого бархата, на которых также нашлось место драгоценностям. Женственное лицо, голубые глаза, золотистые волосы. – Смотрите! – важно воскликнул Пеппино. – И да увидите вы последнюю итальянскую вариацию Золотого осла Апулея note 7. Увидев племянницу Гвидобальдо сидящей на земле, с головой Франческо, покоящейся на ее коленях, мужчина в отчаянии всплеснул руками. – Святые небеса! – воскликнул он, поспешив к ней. – Что за занятие вы себе нашли? Кто этот отвратительный тип? – Отвратительный? – монна Валентина чуть не задохнулась от негодования. – Кто он? – настаивал расфуфыренный красавец. – И что он тут делает рядом с вами? Боже ты мой! Да что скажет теперь его сиятельство? Он же сотрет меня в порошок, узнав об этом. Кто этот человек, мадонна? – Разве вам неясно, мессер Гонзага? – пылко воскликнула Валентина, – Раненый рыцарь. – Рыцарь! – фыркнул Гонзага. – Скорее бандит, грабитель с большой дороги. Как тебя зовут? – грубо спросил он графа. Тот чуть отодвинулся от Валентины, перенеся всю тяжесть тела на локоть. – Умоляю вас, мадонна, не дозволяйте вашему симпатичному пажу подходить ближе. Он так сильно надушился, что я боюсь вновь лишиться чувств. Насмешка не осталась незамеченной, Гонзага еще более распалился. – Я не паж, болван! – и тут же обернулся. – Бельтраме, ко мне! – Что вы собираетесь делать? – в тревоге воскликнула девушка. – Мой долг – связать этого бродягу и доставить в Урбино. – Мессер, вы можете поранить о меня ваши благородные ручки, – ледяным тоном отчеканил граф Акуильский. – Ага! Так ты еще угрожаешь мне, негодный? – Но на всякий случай Гонзага отступил на несколько шагов, прежде чем крикнуть: – Бельтраме! Где ты запропастился? В ответ на поляну вывалились шестеро солдат в латах и при оружии. – Какие будут приказания, мессер? – спросил их командир, бросив короткий взгляд на лежащего на траве графа. – Связать этого пса. Но прежде, чем Бельтраме успел шагнуть к графу, Валентина преградила ему путь. – Не надо его связывать, – на глазах Франческо из скромной девушки она обратилась в знатную даму, привыкшую повелевать. – Именем моего дяди приказываю вам оставить этого господина в покое. Он – раненый рыцарь, за которым я ухаживаю… потому то, похоже, и рассердился мессер Гонзага. Бельтраме в нерешительности переводил взгляд с Валентины на Гонзагу. – Мадонна, – залебезил Гонзага, – ваше слово для нас – закон. Но вы должны понять, что я действую в интересах его сиятельства, земли которого наводнены грабителями и мародерами. В уединении монастыря вы не могли научиться отличать бродяг от добропорядочных людей. Бельтраме, выполняй приказ! Валентина с силой топнула ножкой. Ее глаза вспыхнули огнем, отчего она сразу стала похожа на своего владетельного дядю. Но заговорила не она, а Пеппе. – Раз этим делом занимается уже достаточно дураков, то почему бы и мне не присоединиться к их числу. Мессер Ромео, прислушайтесь к моему совету. – Поди прочь, шут, – Гонзага замахнулся на него нагайкой. – Нам не до твоих дурачеств. – Но вам необходимо почерпнуть из моего кладезя мудрости, – он отскочил в сторону, не желая попасть под горячую руку. – Послушай меня, Бельтраме! Мессер Гонзага, вне всякого сомнения, способен отличить бродягу от добропорядочного гражданина, но обещаю тебе, и считай, что с тобой говорит твоя судьба, что, если ты посмеешь прикоснуться к этому господину, тебя свяжут потом куда как крепче, чем этого требует от тебя сейчас мессер Гонзага. |
