А мне, кипя от злости, пришлось убирать со стола после их с Дорой пиршества!

Воскресенье. Новое потрясение

Поутру обнаружилось, что у Петрика случилось страшное – сломался ноготь, и дружище был вынужден срочно заняться своим маникюром. Для ремонтно-восстановительных работ он оккупировал санузел на первом этаже, мне пришлось идти на второй, а там я не услышала, как затрезвонил мобильный. Снова спустившись в гостиную, я увидела Петрика в интересной позе: дружище с высоко поднятыми над головой растопыренными пальцами навис над журнальным столиком, вперив взор в мой телефон. Выглядело это так, будто альтернативно одаренный волшебник насылает на безвинный гаджет непоправимое проклятье.

– Ты сейчас похож на Гингему! – хихикнула я.

– Такой же старый и страшный? – огорчился Петрик.

– Нет, что ты! Грозный и опасный.

Я тоже вскинула руки над головой, показывая, как это выглядит со стороны, короткая майка задралась, и востроглазый Петрик тут же спросил:

– Ой, а что это у тебя там блестит? Неужто пояс верности?

– Какой еще пояс?

– С камнями или со стразами, я не разглядел?

Мы озадаченно поморгали друг на друга. Потом я подняла повыше полу майки и продемонстрировала лупу на поясе. В карман тугих шортиков она не влезала, и я прицепила ее на ремень.

– Вот, подготовилась. Раз уж мы ведем расследование…

– Ах, так это детективное снаряжение. – Дружище потянулся было потрогать лупу, но вовремя вспомнил, что у него ногти сохнут, и ограничил свои движения легким кивком на мой телефон – Кстати, тебе звонила Кира. Я не смог взять трубку.

– Понимаю. – Я тоже кивнула, потому что действительно понимала и Киру, у которой проблема, и Петрика, у которого ногти. – Девушке не терпится закончить вводную часть и перейти к активным поискам пропавшего кавалера.

– Да, напомни-ка мне, зачем мы беремся за его поиски? – Петрик опустил поднятые руки и пошевелил растопыренными пальчиками, оценивая блеск обновленного лака на ногтях.

Я довольно улыбнулась: мне понравились сразу два момента. Во-первых, то, что дружище сказал «мы» – то есть он однозначно со мной. Во-вторых, у него нет сомнений: я действую обоснованно, руководствуясь какими-то здравыми соображениями.

Вот всем бы такую святую веру в меня, любимую! А то ведь некоторые – не будем показывать пальцем на Караваева – думают, будто корабль по имени «Люся» вечно штормит и носит по волнам без руля, ветрил и компаса!

– Если бы тебя без объяснений бросил твой любимый, ты бы не стал его искать? – задушевно спросила я вместо ответа.

Петрик злобно зашипел и загнул растопыренные пальцы кривыми когтями:

– Да я бы его нашел и убил!

– Убивать не будем, – я поспешила снизить накал страстей, – но прояснить ситуацию по мере сил поможем.

– Из женской солидарности?

– Из нее тоже. А еще потому, что Кире необходимо закрыть гештальт. Поставить точку в тех отношениях, чтобы иметь возможность вступить в новые.

– А! С нашим малышом? – Петрик расплылся в улыбке. – Да, Эмма вчера выглядел в высшей степени заинтересованным, надо ему помочь.

– И не забывай, что у нас с тобой не одно расследование, – напомнила я, набивая цену нам с лупой. – Мы же еще с гибелью Виктора Афанасьева должны разобраться.

– Да запросто. А это почему?

– Ну, привет! Сам подумай: если бы Афанасьев не утонул, Димон не согласился бы отдать нам «Стеллу» с тридцатипроцентной скидкой! А аренда яхты за полную стоимость никак не вписывалась в бюджет нашего мероприятия!

– Типа, Афанасьев отдал свою жизнь за то, чтобы мы могли провести заседание клуба на яхте? Ну, если ставить вопрос таким образом, то – да, мы ему обязаны.