– Ладно, скажу вам. – Караваев тяжко вздохнул, бесталанно изображая глубокое прискорбие. – Подружка Афанасьева тоже, как и он, того…

– Алкоголичка? – предположил Эмма.

– Утопленница! – бухнул Караваев.

Из розовых, со свеженьким маникюром пальцев Петрика вывалилась чайная ложечка, со звоном упала на пол и, дребезжа, улетела под стол.

– Сиди, я дам другую. – Покровский поднялся и пошел за новым прибором для шокированного дарлинга.

Я машинально проводила его взглядом, отметив, что ресторатор наш не сильно удивился (видно, у бизнесменов особо крепкие нервы), и снова вперилась в Караваева:

– То есть как это – утопленница?!

– Люсь, ну, как люди тонут? – вздохнул любимый. – Ныряют и не выныривают!

– В общем, да, понятно, но хотелось бы подробностей!

– А подробности, как сказал судмедэксперт, после вскрытия!

Я грозно засопела. Петрик зловеще прищурился и застучал безупречными ноготками по столу, перебирая пальцами, как пианист. Выстукивал он, что характерно, реквием: там, там, та-там, там, та-там, та-там, та-там!

У Караваева музыкальный слух, интуиция и инстинкт самосохранения – все на уровне, поэтому он живо вскинул руки, сдаваясь:

– Спокойно, не надо репрессий и пыток, я сам расскажу все, что знаю! Красавица-блондинка, подруга Афанасьева, тоже не пережила погружения с аквалангом. Видать, бракованное снаряжение у них было или же они не умели его использовать. Как Виктора вытаскивали, вы видели, а женщину нашли позже – она запуталась в сетях, поставленных рыбаками на барабулю…

– А мы ту барабулю ели! – ахнул впечатлительный Петрик.

– Это была не та барабуля, я вам жарил рыбку утреннего улова, – успокоил его Покровский.

– А кто она, эта подруга Афанасьева, выяснили? – Я продолжала расспрашивать Караваева, пока он был готов отвечать.

– Вот этого не знаю, вчера такой информации еще не было, ее паспорта не нашли.

– Но не поехала же девушка с бойфрендом на море, не взяв с собой никаких документов? – Я оглядела присутствующих, остановив вопросительный взгляд на Петрике.

– Ой, бусинка, ну ты же знаешь, как это бывает: он позвонил ей, сказал – собирайся, через полчаса едем на море, мужичины бывают такие внезапные, прям штурм и натиск! – Петрик поправил кудряшку и кокетливо стрельнул глазками в Артура. Тот победно усмехнулся. – Вот девушка в дикой спешке и забыла про документы.

– Даже водительские права не взяла? Она же за рулем сидела.

– Ой, бусинка, зачем красивой девушке права, гаишники разве не мужчины?

Я не нашлась, что сказать, и Караваев воспользовался образовавшейся паузой:

– Ну, если мы прояснили обстоятельства гибели Афанасьева с подругой и установили, что это был несчастный случай, давайте вернемся к нашему культурному отдыху, сверим часы и планы: что у нас на сегодня? Я предлагаю…

Увы, озвучить свое предложение любимый не успел. Громко хлопнула входная дверь, по коридору протопали тяжелые шаги, и Дора Доронина, встав на пороге кухни-столовой в своей любимой позе греческой амфоры, грозно рявкнула:

– У вас совесть есть?!

– М-м-м? – промычал Эмма, таращась на Дору-воительницу поверх горячего бутерброда, в который он отважно впился, увязнув зубами в толстом слое расплавленного сыра.

– Зачем совесть? Есть чай, кофе, бутерброды, булочки. – Миротворец-ресторатор поспешил расширить ассортимент. – Присаживайся, Дорочка, позавтракай с нами.