– Вперед, нас ждут великие дела! – Я подтолкнула его к нашей кухне-столовой.

Караваев, Покровский и Эмма уже трапезничали, не дожидаясь нас с дарлингом. На завтрак были поданы яйца Бенедикт, тосты с мягким сыром, горячие бутерброды, жареный бекон, сезонные фрукты и чай-кофе – как говорится, просто, но со вкусом.

– Всем доброе утро и приятного аппетита! – Я проследовала к свободному месту, села и великодушно позволила Караваеву щедро наполнить мою тарелку едой.

Мужчины, как правило, не умеют просить прощения словами. Они извиняются поступками, и мудрые женщины им в таких случаях не мешают. Даже если ясно понимают, что не съедят в один присест четыре яйца, пять тостов и шесть ломтиков бекона.

Впрочем, отмолчаться Караваеву я не позволила. Вчера он до самого вечера вращался в тех кругах, куда я, увы, не вхожа, – интересно проводил время со спасателями, полицейскими и прочими суровыми немногословными мужчинами героических профессий. Можно было не сомневаться, что любимый много чего узнал о трагической гибели аквалангиста Афанасьева, – Михаландреич наш такой, во все вникнет, разберется и использует полученную информацию, как ему нужно. А раз так, почему бы мне не последовать его примеру и не выжать аккумулированные сведения непосредственно из него?

– Ну, какие вести с полей? – светским тоном поинтересовалась я, улыбкой поблагодарив любимого за гору еды на тарелке.

– Доллар немного упал, биткойн подрос, правительство Сальвадора переводит экономику страны на криптовалютные рельсы, – так же светски ответил Караваев, притворяясь, будто не понимает, чем именно я интересуюсь.

– У Афанасьева была криптовалюта, – сам того не зная, помог мне Покровский. – Он даже как-то расплатился со мной половинкой биткойна, мы тогда вместе в выставке Русьпищепром-2012 участвовали, общий стенд брали, вскладчину…

– Что ты говоришь, наш погибший приятель вкладывался не только в кондитерское производство? – заинтересовалась я. – А что еще у него было, кроме фабрик, магазинов, квартиры, дома и дачи с яхтой в Дивноморске?

– Пара фермерских хозяйств, небольшая винодельня, домик в Испании, деньги на банковских счетах, но подробностей я не знаю, – ответил Артур.

– И кому теперь все это достанется? – прищурился Петрик. – У Афанасьева же не было ни детей, ни родителей?

– Есть родственники где-то в глубинке – старшая сестра, а у той дети, наверное, все имущество Виктора унаследуют они. – Покровский пожал плечами.

– Или красавица-жена, – веско сказала я, и все внимательно посмотрели на меня. – Вы не забыли про блондинку, которая сподобила немолодого сильно пьющего мужчину заняться смертельно опасным дайвингом?

– О! Бусинка, ты намекаешь, что молодая супруга могла приложить руку к гибели Афанасьева, чтобы завладеть его имуществом? – ахнул Петрик.

– Логично ведь, да? – Я положила приборы и, энергично жестикулируя, развила свою мысль. – Смотрите: по закону жена – наследник первой очереди, а сестра – уже второй, про племянников и говорить нечего. Красавица-блондинка познакомилась с беднягой Афанасьевым, когда он трагически овдовел и с горя начал пить, втерлась к нему в доверие, охмурила мужика и женила его на себе. Потом приехала с ним сюда – заметьте, не в Дивноморск, где у Виктора свой собственный домик с яхтой, а в переполненное народом курортное местечко, где их обоих никто не знает.

– Привезла, – поправил меня Караваев, продолжая с аппетитом завтракать.