– Да прям близнец твой! – энергично тряхнула щеками Анька, и Петрик снова просветлел. – На мордочку не такой хорошенький, а фигурка тоже зашибись.

– Красавец Аполлон купил розовые ласты? – влезла я.

И дамы, и Петрик посмотрели на меня недовольно.

– Других-то сорок первого номера не было, черные и синие маломерки я еще к середине сезона все распродала, – неохотно ответила хозяйка палатки.

– Между прочим, розовый цвет стал восприниматься как «женский» всего-то пятьдесят лет назад! – Петрик не упустил возможности просветить темные массы. – Чтоб вы знали, в восемнадцатом веке брутальный мачо спокойно мог появиться на людях в розовом шелковом костюме с цветочной вышивкой. Розовый изначально рассматривался как абсолютно мужской цвет! Будучи, по сути, приглушенным красным, он означал смягченную воинственность, а также указывал на молодость обладателя костюма…

– У меня есть розовые шорты! – вставила Анька и шире отдернула свой брезент, явно приглашая Петрика посмотреть и ее ассортимент.

– У меня тоже! – отозвался дарлинг и, вздернув нос, вышел из палатки.

– Ты чего надулся? – Я догнала его на улице. – Радоваться надо: дискриминация твоего любимого цвета по половому признаку сходит на нет, уже и другие прекрасные джентльмены одеваются в розовое!

– Обуваются, – поправил меня Петрик, но все же смягчился. – А и в самом деле, чего это я?

– Конкуренцию ты не любишь, вот чего. Желаешь быть единственным красавцем-мужчиной с ножкой Золушки!

– Вы про Макса говорите?

Я и не заметила, что к нам подошла Кира.

– Мы говорим про Петрика, – объяснила я. – У него, если ты еще не заметила, на редкость изящная ножка, всего-то сорок первый размер, представляешь?

– Даже сороковой с половиной, – уточнил дарлинг, явно напрашиваясь на новые восхищенные ахи и вздохи.

Но Кира сказала совсем другое:

– Надо же, совсем как у Макса! У него тоже маленькая нога, мне с ним рядом прямо стыдно делается за свои лапы – у меня-то почти сороковой…

Мы с дарлингом переглянулись.

– Эврика! – Петрик ударил в ладоши и просиял улыбкой. – Как я удачно зашел в эту палатку, да, бусинка? Теперь можно не искать владельца парашюта со смайликом, мы уже нашли путеводную нить!

– Какую еще нить? – не поняла Кира.

– Розовую, – усмехнулась я и огляделась. – Давайте где-нибудь присядем? Нам нужно продумать дальнейшие действия.

– К Артуру в бар? – предложил Петрик. – Или к бассейну, там шезлонги удобные? А можно еще вон на ту горку подняться, там, говорят, видовая площадка хорошая.

– На горку, – решила я. – И видом полюбуемся, и к нам никто незамеченным не подберется, посекретничать не помешает…

– Поздно! – Дарлинг сжал мое запястье.

– Так-так-так, гуляем, да? – вкрадчиво полюбопытствовала Доронина, с треском закрыв белый кружевной зонтик, под прикрытием которого она незаметно подошла к нам вплотную.

Тут могла бы образоваться немая сцена, как в «Ревизоре», но Петрик не сплоховал.

– Ты зачем взяла аксессуар Феодоры?! – накинулся он на нашу начальницу.

Правильно, лучшая защита – нападение. Доре пришлось оправдываться:

– Чтобы от солнца прикрыться, а что?

– А то, что это итальянское кружево, ручная работа, дорогая и стильная вещица состоятельной благородной дамы позднего бальзаковского возраста! – Петрик отнял у Дорониной зонт, аккуратно расправил складки, бережно сложил, поискал глазами и сцапал с прилавка булочной длинный пакет для багета.