Ниндзя оделась в свой маскарадно обычный костюм, намешала Хихе две чашки горячего питья с малиновым и со смородиновым вареньем. Наделала ей бутербродов с сыром. Разложила витаминки, антивирусный шарик и стакан с водой. Все это уместила на деревянной доске. Убрала книги, взгромоздила ее рядом с короной. Написала записку, где просила пить напитки, хоть и остыли, поесть бутерброды, выпить таблетки. Ниндзя надела куртку, три подряд медицинские маски, перчатки, взяла четыре маски с собой. Обмоталась вязаным Хихиным шарфом. Надела шапку. Сложила рецепт в рюкзак.

Водитель, когда еще Ниндзя села в машину, держал маску на подбородке, она попросила надеть нормально. Он послушался. И спросил, правда ли этот район – вонючка? Ниндзя ответила, что едет подруге за лекарствами, у той ковид, у самой Ниндзя скорее всего тоже и он может ее высадить, если хочет. Водитель поправил маску, чтобы она сидела ровно, но ничего не ответил. Сначала ехали бойко, полуамерика, полупровинция быстро закончилась, будто Ниндзя то ли эмигрировала обратно в Россию, то ли просто ехала из прошлого в настоящее, малоэтажки превратились в хрущевки, а потом в многоэтажные панельки, зелень поредела, а когда начались развязки и заводы, деревья исчезли вовсе. На подъезде к Третьему транспортному встали в тягучую, упрямую пробку. Хиха написала, что проснулась, и благодарила за бутерброды. Отчиталась, что все съела и выпила. И снова надела корону и лежит в ней. Интересовалась, как Ниндзя едет. Та призналась, что пока не едет вовсе. Хиха кашляла. Ниндзя закрыла глаза и четко увидела, как Хиха лежит в короне и ночнушке с розами, а на груди у Хихи сидит Мара, с хвостом и ушами. Они простояли еще полчаса. Водитель поинтересовался, что нельзя, что ли, по интернету, она ответила, что нет.

В Хорошевский проезд Ниндзя попала через 10 минут после дедлайна. Она ворвалась в аптеку и, вся в черном, напугала трех женщин и двух мужчин, образующих очередь. Они сжались друг другу и к кассе, забыв про санитарную норму. Ниндзя встала за последней покупательницей на расстоянии полтора метра. Постепенно к Ниндзе привыкли, очередь расслабилась, расползлась. Ниндзя нервно мяла телефон, ревниво прислушивалась, боялась, что кто то сейчас произнесет «дипиридамол». Но брали всё другое, какие то незнакомые Ниндзе лекарства. Женщины набирали по многу всего, в комплексе, для всей семьи. Одна выбирала ко всему плюсом спрей для носа пять минут. Ниндзя засекала. С мужчинами было проще. Один взял один препарат. Ниндзя видела, что через 20 минут истечет ее дедлайн по курантилу на Смоленке. Другой мужчина купил презервативы. Когда пришла ее очередь, Ниндзя очень громко произнесла Хихину фамилию и показала рецепт в файлике. Девушка провизор посмотрела на него, взяла в руку, поглядела. На ней не было перчаток, и Ниндзю это удивило. Провизор кивнула, залезла на табуретку, достала из верхнего шкафчика две коробки.

Москва стояла, а Ниндзя бежала по Пресне, оставив один слой маски. Старалась огибать людей и не дышать на них. От слишком скорого темпа она запыхалась. На уровне «Биллы» затормозила. Ей казалось, что легкие сейчас выкрутятся в трубочки и вылезут через рот – и все это то ли от курения, то ли от возможной короны. Ниндзя попыталась успокоиться.