— Ну вот, давай-ка теперь я посмотрю на тебя. — Он снова развернул ее к себе и критически оглядел плоды своих усилий. Нахмурился, заметив, что непослушный локон по-прежнему задорно подпрыгивает за правым ухом Ифигинии. — Дай шпильку.

 Она послушно подняла руки и вытащила одну из своей прически.

 — Пожалуйста, милорд. Ради Бога, только не уколитесь!

 — Прекратите хихикать, мадам. Лакей вообразит, что я щекочу вас.

 — Да, милорд, — кивнула она, но счастливое веселье так и бурлило в ней.

 Маркус приколол на место выбившийся локон.

 — Надеюсь, он продержится до тех пор, пока вы не войдете в дом.

 — Я ни секунды в этом не сомневаюсь. У вас талант к механике, милорд.

 Маркус отодвинул занавеску и распахнул дверцу. Дженкинс, терпеливо ожидавший внизу, бесстрастно обернулся и подал руку. Маркус едва сумел скрыть улыбку, когда Ифигиния сошла вниз: столько королевского достоинства было в ее поступи, будто последние полчаса она только и делала, что рассуждала о классических образцах античности. Сойдя на тротуар, она величественно улыбнулась Дженкинсу, на мгновение ослепив старого лакея.

 — Благодарю вас, — обронила Ифигиния.

 Она станет прекрасной графиней, с восхищением подумал Маркус. Он подвел ее к двери и дождался, пока она войдет внутрь. Колоссальным усилием воли заставил себя остаться снаружи, хотя желание подхватить ее на руки и отнести наверх в спальню было почти непреодолимым.

 — В одном вы оказались совершенно правы, милорд, — сонным нежным голоском промурлыкала Ифигиния, когда он собирался затворить дверь.

 Маркус замер на верхней ступеньке:

 — В чем же?

 — На этот раз все оказалось гораздо лучше.

 Он усмехнулся:

 — Вот как? Похоже, я выдержал повторный поединок. И на этот раз не было необходимости посылать за доктором.

 Ифигиния довольно улыбнулась:

 — Очевидно, у вас отменное здоровье, милорд.

 — Очевидно.

 Маркус закрыл за ней дверь и спустился вниз, где его ждал экипаж. Тихонько насвистывая, глубоко вдохнул свежий ночной воздух.

 — Отличная ночка, милорд, — заметил Дженкинс, отворяя дверцу кареты.

 — И в самом деле, Дженкинс. Передай Динксу, что мы возвращаемся домой.

 — Да, милорд.

 Маркус забрался в карету и устроился на диване, где они с Ифигинией любили друг друга. На черном бархате белела атласная перчатка. Он поднял ее. На его огромной ладони перчатка казалась нежнее звездного луча. Маркус крепко сжал ее в своей горячей руке.

 Вернувшись домой, Маркус сразу прошел в библиотеку. У него было достаточно времени, чтобы обдумать свое решение до приезда Беннета с балов и приемов.

 Было уже около трех часов утра, когда карета младшего брата подкатила к дому. Сжимая в руке бокал бренди, Маркус ждал, когда распахнется дверь библиотеки.

 Ему не пришлось долго ждать.

 Беннет решительно ворвался в комнату:

 — Ловелас передал, что ты хочешь поговорить со мной.

 — Да.

 Беннет гордо прошествовал к камину, небрежно оперся на мраморную полку и принял позу угрюмого вызова.

 — И о чем же? Разве нам есть о чем говорить с тобой, брат?

 Маркус посмотрел на пылающий в камине огонь.

 — Я глубоко сожалею о своей попытке расстроить твою женитьбу на Юлиане Дорчестер.

 Беннет в изумлении вытаращил глаза:

 — Что ты сказал?

 — То, что ты слышал.