— Мистер Хоут, вы говорите так, будто меня запрут в женском монастыре.

 — Думаю, здесь более уместно слово «гарем», — сказал Мастерс, вырастая из-за левого плеча Ифигинии. Быстро обернувшись, она улыбнулась ему:

 — Вот наконец и вы, милорд! А я и не заметила, как вы отошли от буфетного столика.

 — И неудивительно. — Не сводя глаз с Герберта, он вложил бокал шампанского в руку Ифигинии. — Вы были слишком увлечены беседой с вашим добрым другом, мистером Хоутом.

 Герберт склонил голову в холодном поклоне:

 — Добрый вечер, Мастерс. Я лишь передал мои наилучшие пожелания миссис Брайт в связи с ее предстоящим замужеством.

 — Спасибо, Герберт, — мягко ответила Ифигиния.

 — Мое почтение. — Герберт взял ее руку в перчатке, поднес к губам и поцеловал в ладонь. — Что бы ни случилось, миссис Брайт, я хочу, чтобы вы знали, я всегда буду дорожить вашей дружбой.

 Мастерс взял руку Ифигинии:

 — Думаю, нам пора ехать к Вилкерсонам. Уже почти полночь, и они ждут нашего визита.

 — Да, конечно. — Улыбнувшись на прощание Герберту, Ифигиния последовала за Мастерсом сквозь толпу.

 — Признаться, весьма утомительное занятие — вечно натыкаться на Герберта, который ходит за тобой по пятам.

 — Сожалею, что он раздражает тебя, но Герберт мой друг, Маркус. И я очень ценю его. — Ифигиния бросила грозный взгляд на Мастерса, ведшего ее под руку вниз по ступеням к ожидавшему их экипажу. — Надеюсь, когда мы поженимся, ты будешь вежлив с моими друзьями.

 — Безусловно, дорогая, — с необычной для него, а потому весьма подозрительной кротостью согласился Мастерс. Ифигиния, нахмурившись, посмотрела на него:

 — А что это еще за глупость насчет заточения меня в гарем?

 — В гарем для одной наложницы, моя сладкая. Уверяю тебя, ты будешь там единственной.

 — Звучит заманчиво, — протянула Ифигиния.

 — Я тоже так думаю.

 В три часа утра, когда Мастерс наконец-то отвез ее домой, Ифигиния едва держалась на ногах. В комнатах стояла тишина. Амелия и прислуга давным-давно спали… Мастерс и Ифигиния тихонько миновали холл, вошли в темную библиотеку. Мастерс закрыл дверь, распустил галстук и зажег свечу на столе Ифигинии.

 — Господи, что за утомительный вечер! — Ифигиния стащила с рук белые лайковые перчатки и плюхнулась на стул возле стола. Взметнулись белые юбки — нижние шелковые и атласные верхние… — Можно подумать, ты предложил руку женщине с двумя головами! В жизни не видела столько любопытных взоров и не слышала столько вздохов изумления.

 — Самое худшее уже позади.

 — Очень надеюсь. — Ифигиния хмуро посмотрела на свои белые юбки. — Первым делом после свадьбы заведу себе новые наряды. Мне смертельно надоел белый цвет.

 — Он сослужил свою службу. — Мастерс плеснул себе немного бренди.

 — Полагаю, вы правы.

 — Это очень рискованное и очень мудрое решение.

 — Благодарю вас, милорд. Я и сама очень довольна своим решением. — Ифигиния попыталась выжать подобающую улыбку.

 На самом же деле весь вечер ее мучило беспокойство. Грандиозность предстоящего шага оказалась слишком серьезным испытанием для ее нервов.

 «…Научите же меня нарушить еще одно правило».

 Неужели он действительно хочет вновь научиться любить? Или просто бросил ей вызов, зная, что она не сможет устоять? Нельзя забывать, он чертовски умен…

 — Кстати, о нашем браке, — сказал Маркус.