— Без меня. — Он повернулся и пошел прочь.

— Двадцать тысяч долларов. Теперь он все же произнес эту фразу.

— Идите вы к черту!

Ренни не стала его догонять. Она смотрела ему вслед, пока Джаррет не исчез в конюшне, а затем вернулась в салун Бендера. Джолин ее ждала.

— Он не передумал? — спросила Джолин. Ренни покачала головой.

— Вы были правы. — Она огляделась по сторонам. — А где же мистер Седар?

— Под столом.

— Он слишком много выпил?

— Об этом судите сами. Но он под столом. Внимание Ренни переключилось на пространство под столом. Даффи лежал на спине, глаза его были закрыты, пустая бутылка из-под неразбавленного виски валялась рядом. Грудь его поднималась и опускалась в такт храпу.

— Полагаю, отсюда мне нечего ждать помощи, — с отвращением сказала Ренни.

— Что вы хотите сказать? — спросила Джолин.

— Если мистер Салливан мне не поможет, я должна найти кого-то, кто захочет помочь.

— Вы не сможете найти никого, кто согласился бы отправиться прямо сегодня. Таких дураков нет в Эхо-Фолз, а может быть, и во всем Колорадо. Приближается буран.

Ренни сняла пальто и повесила его на руку.

— Тогда что же мне делать, Джолин?

Та пожала плечами.

— То, что в подобных случаях делает большинство из нас. Ждать.

Способность ждать не относилась к числу сильных сторон Ренни, но она не стала делиться этими мыслями с Джолин.

— Вы покажете мне мою комнату? — спросила она.

— Конечно. Сейчас как раз время, когда все начнут вставать. Поэтому ваше присутствие здесь не будет никому бросаться в глаза.

Дома у Ренни гардеробная была больше, чем та комната, которую ей показала Джолин. Это не имело значения. В комнате была кровать, что уже несомненно говорило в ее пользу. Когда Джолин пошла искать Ника Бендера, чтобы известить его о новой гостье, Ренни вытащила из саквояжа туалетные принадлежности и положила их на сосновый комод. Приладив наверху под нужным углом разбитое зеркало, Ренни удалила из прически булавки и принялась расчесывать волосы. Когда из глаз ее хлынули слезы, Ренни приписала это действию слишком твердой щетки, царапающей кожу. Тот краешек сознания, который знал, как все обстоит на самом деле, ничем себя не проявил.

Ренни сняла платье и ботинки и легла в постель. Матрац был мягким и прогибался посередине, стеганое ватное одеяло хорошо грело. Ренни повернулась на бок и стала глядеть в окно. Когда начали падать первые снежинки, все вокруг стало меркнуть. Впервые за последние шесть недель Ренни заснула, думая не о своем отце.

Снег шел два дня. Ренни никогда не видела ничего подобного. От нечего делать она научилась различать малейшие оттенки в его поведении. Снег налетал волнами или медленно кружился, заметая все следы горных пиков, сосен, наконец, самого городка Эхо-Фолз. От салуна до туалета была протянута веревка, чтобы гости и хозяева, подчиняясь зову природы, не сбились с пути. Горняки, притаскивавшие с собой целые сугробы снега, отряхивались при входе, создавая в салуне маленький снегопад.

Заведение Бендера было переполнено. Горняки, которые никак не могли пробраться к своим штольням и галереям, без особого труда прокладывали дорогу в салун. По просьбе Джолин Ренни два дня держалась в стороне от той бурной деятельности, которая кипела внизу. Утром третьего дня Ренни поняла, что с нее хватит. Она спустилась вниз, чтобы избавиться от скуки, но вместо этого нашла способ вырваться из Эхо-Фолз. В Нью-Йорке Кларенс Вестри и Том Брайтон в лучшем случае удостоились бы одного лишь ее беглого взгляда. Но здесь было Колорадо. Ренни не только взглянула на них дважды — она их наняла.