|
После поцелуя у беседки (а больше ничего и не было) она долго стояла перед зеркалом, смотрела на свое отражение и ненавидела его: круглолицая, румяная, с глупейшей толстой косой. И эти ужасные розовые уши, при малейшем волнении пламенеющие, как маки! Потом Петя, отгостив у двоюродной бабушки, вицегубернаторовой вдовы, укатил на "Трансконтинентале" обратно, а Маша принялась считать дни, остававшиеся до совершеннолетия, - выходило как раз сто, как у Наполеона после Эльбы. На уроках истории, помнится, ужасно жалела императора - надо же, вернуться к славе и величию всего на каких-то сто дней, а тут поняла: сто дней это ого-го сколько. Но всё когда-нибудь кончается. Миновали и сто дней. Вручая дочери в день рождения подарок - серебряные ложечки для будущего семейного очага - родители и не подозревали, что для них пробил час Ватерлоо. У Маши уж и выкройки невообразимо смелых нарядов собственного изобретения все были сделаны. Еще месяц тайных ночных бдений над швейной машинкой (тут-то время летело быстро), и сибирская пленница была совсем-совсем готова к превращению в Коломбину. Всю долгую железнодорожную неделю воображала, как будет поражен Петя, когда откроет дверь и увидит на пороге - нет, не робкую иркутскую дурочку в скучном платьице из белого муслина, а дерзкую Коломбину в развевающейся алой накидке и расшитой жемчугом шапочке со страусовым пером. Тут бесшабашно улыбнуться и сказать: "Как сибирский снег на голову, да? Делай со мной, что хочешь". Петя, конечно, задохнется от такой смелости и от ощущения своей безграничной власти над тонким, будто сотканным из эфира созданием. Обхватит за плечи, вопьется жадным поцелуем в мягкие, податливые губы и повлечет незваную гостью за собой в окутанный таинственным сумраком будуар. А может быть, со страстью молодого необузданного сатира овладеет ею прямо там, на полу прихожей. Однако живое воображение немедленно нарисовало сцену страсти в антураже зонтичных подставок и калош. Путешественница поморщилась, устремив невидящий взгляд на отроги Уральских гор. Поняла: алтарь грядущего жертвоприношения нужно подготовить самой, нельзя полагаться на волю, случая. Тогда-то и всплыло в памяти чудесное слово - "Элизиум". Что ж, пятнадцатирублевая декорация, пожалуй, была достойна священного обряда. Маша - нет, уже не Маша, а Коломбина-обвела ласкающим взором стены, обитые лиловым атласом-муаре, пушистый узорчатый ковер на полу, воздушную мебель на гнутых ножках, покривилась на обнаженную наяду в пышной золотой раме (это уж слишком). А потом заметила на столике, подле зеркала, предмет еще более роскошный - самый настоящий телефонный аппарат! Персональный, расположенный прямо в нумере! Подумать только! И сразу же возникла идея, по своей эффектности превосходящая первоначальную - просто предстать на пороге. Предстать-то предстанешь, а ну как не застанешь дома? Да и провинциальной бесцеремонностью отдает. Опять же зачем ехать, если падение (которое одновременно и головокружительный взлет) произойдет здесь, на этой катафалкообразной кровати с резными столбиками и тяжелым балдахином? А телефонировать - это современно, элегантно, столично. Петин отец-врач, у него дома обязательно должен быть аппарат. Коломбина взяла со столика изящную брошюру "Московские телефонные абоненты" и - надо же - сразу раскрыла ее на букве "Л". Вот, пожалуйста: "Теренций Савельевич Лилейко, д-р медицины - 3128". Разве это не перст судьбы? Она немножко постояла перед лакированным ящиком с блестящими металлическими кружками и колпачками, сконцентрировала волю. Отчаянным движением покрутила рычажок, и когда медный голос пропищал в трубку: "Центральная", быстро произнесла четыре цифры. Пока ждала, вдруг сообразила, что заготовленная фраза для телефонного разговора не годится. "Какой сибирский снег? - спросит Петя. - Кто это говорит? И с какой стати я должен с вами, сударыня, что-то делать?" Для куражу раскрыла купленный на вокзале костяной японский портсигар и закурила первую в жизни папиросу (пахитоска, которую Маша Миронова один раз зажгла в пятом классе, не в счет - тогда она еще понятия не имела, что табачный дым полагается вдыхать). |
