– Серега, тебя начальство хочет! – с мобильным телефоном в вытянутой руке прибежал один из коллег, а свободной рукой хлопнул Лазарчука по спине: – Молодчага! Готовься принимать поздравления!

Герой дня приложил к уху трубку и доложился:

– Капитан Лазарчук, слушаю!

– Слушай, капитан! – противным голосом забубнил в трубке начальник пресс-службы ГУВД края полковник Сидоркин. – Ты, конечно, сегодня именинник, с маньяком я тебя поздравляю, а все равно ругать буду. Ты чего это бабками раскидываешься, а?

– Да какими бабками?! – от неожиданности капитан не сдержал возмущения и уже хотел откровенно сказать, что милицейскую зарплату бабками, то есть деньгами, вообще считать нельзя, но полковник его перебил.

– Какие уж там у тебя взаимоотношения с бабками, я вникать не буду, – заявил он. – Я тебе так скажу: бабки – они тоже люди, и относиться к ним надо по-человечески!

Тут полковник добавил в голос лирической грусти и с глубокой задушевностью молвил:

– Вон Пушкин Александр Сергеевич не тебе чета, солнце русской поэзии, а как трепетно писал о своей бабке Арине Родионовне: «Подружка дней моих суровых, голубка дряхлая моя»! Голубка, ты понял? – начальственный голос снова заметно построжал. – А твоя бабуся по вокзалу скитается, как бездомный воробей!

Упоминание имени великого русского поэта в сочетании со словами «бабуся» и «вокзал» породило у взволнованного Лазарчука страшное подозрение.

– Если вы это, товарищ полковник, про Татьяну Ларину говорите, то она никакая не моя! – поспешил он откреститься от чужой любвеобильной старушки.

– Ты мне, капитан, лапшу на уши не вешай! – прикрикнул на него Сидоркин. – Из линейного УВД на транспорте звонили, сказали, что подобрали на вокзале престарелую гражданку Ларину, которая утверждает, что ее должен был встретить Сергей Петрович Лазарчук. Они пробили ФИО по базе – ты у нас в городе один с таким именем и фамилией, так что не отлынивай, забирай свою бабусю до дому до хаты. На вокзале она обретается, в отделении.

– Подруга называется! – прошипел Лазарчук, мысленно кляня Ленку, которая не смогла позаботиться о навязчивой бабуле Татьяне Лариной должным образом.

– Дней суровых! – смешливо поддакнул Сидоркин.

Глава 4

До булочной я не дошла, потому что во дворе меня перехватила Ирка. Она ожидала моего выхода, сидя в машине и злобно обгрызая твердый шоколадный батончик. Глубоко погруженная в мечты о чаепитии со свежей сдобой, я бы пробежала мимо подружкиной «шестерки», но Ирка опустила передо мной импровизированный шлагбаум, высунув руку с батончиком в окошко.

– Это мне? – приятно удивилась я, увидев шоколадку.

Сладкоежка Ирка поспешно втянула руку обратно, однако ей все-таки хватило совести признаться, что батончик у нее не единственный. Я в этом и не сомневалась: у подружки всегда при себе не меньше конфет, чем у запасливого солдата патронов.

Я села в машину, открыла «бардачок» и выбрала себе пузатенький «Киндер-сюрприз».

– Не подавись, – предупредила Ирка.

Я подумала, что она упрекает меня в жадности, но подружка просто проявила заботу.

– В этих шоколадных яйцах коварно прячут всякую мелкую несъедобную фигню, – недовольно объяснила она. – Я чуть не подавилась пластмассовым шариком, в котором сидел маленький уродливый крокодильчик!

– Зачем же ты их покупаешь? – спросила я, осторожно вынимая из яйца несъедобную начинку. – Смотри-ка, а мне бегемотик попался! И не уродливый, симпатичный!

– Зачем я их купила? – Ирка почесала в затылке.