– Что это они? Зачем?

– Опять Людка пакостит. – Мария Ивановна присела рядом с Вилечкой. – Оставила заговоренную веревочку на ферме или нитку. Молоко стало прокисать очень быстро. А на нас свалила… На меня, – поправилась Маша. – Я вот только с коровьим мором не сразу разобралась, но эта девочка сказала, что пастух сменил пастбище и вывел скотину на болотистые луга вдоль Штыги, а там полным-полно веха-болиголова. Он очень похож на борщевник, но в отличие от него ядовит, и ядовит смертельно. Я спросила: кто пастух? Она сказала: школьник. Я спросила: как он учится? Девочка ответила – двоечник. И тогда я предложила выяснить у него, кто ему посоветовал отвести стадо на болотистые луга. Уверена, что это была Людка!

– Ну, мам, ты прямо Шерлок Холмс! А почему молоко киснет?

– Не знаю. Просто я знаю, если заговоренную веревочку найти и эта девочка ее сожжет, то молоко киснуть перестанет, а Людке это отзовется.

– Как отзовется?

– Как-нибудь: или ее молоко будет киснуть, или куры сдохнут, или урожай сгниет. Откуда берется, туда и возвращается.

– Обязательно? – Вилечка впервые столкнулась с практикой ведовства и знахарства.

Мария Ивановна усмехнулась:

– Не обязательно, но в случае с Людкой я буду делать только так…

Они не узнали, что там дальше случилось, но еще через пару дней приехал тот же парень на мотоцикле, вытащил из коляски корзину, оставил ее около избушки и уехал. Маша осмотрела корзину и содержимое, вытащила: трехлитровую банку парного молока, шмат нежно-розового, еще холодного сала, очевидно зимнего засола, с килограмм луковиц, две буханки хлеба и коротенькую записку: прощения просим. Все сошлось. Довольная Маша налила Вилечке кружку молока.

– Пей, это честно заработанное молоко!

Вилечка пила молоко, потом спросила:

– А разве может быть нечестно?

Маша серьезно сказала:

– Может. К сожалению, представь, человек, знакомый с ведовством, может вот так оставить заговоренную ленточку или веревочку и, когда к нему придут на поклон, потребовать чего угодно за избавление от порчи: денег, товара, службы… зависит от подлости души и изобретательности. Черные душой так и поступают.

Вилечка допила молоко и, вытирая белые усы, сказала:

– Тетка Люда? Да?

– Ну и она могла бы, да у нее кишка тонка. А вот тетка Евдокия, эта – да, сильная ведьма, очень сильная! Только бабушка Марфа с ней и могла справиться.

– А бабушка была еще сильнее? – Вилечка удивленно смотрела на маму. – И как они боролись?

– Они не боролись. Евдокия боялась бабушки и не пакостила. Они соперничали только в лечении. Да еще тетка Дуся, как я догадываюсь, приворотом зарабатывала.

Вилечке было жутко интересно. Учеба в училище, работа на скорой – все это было понятно. Они проходили физиологию и анатомию, понимали, как работают те или иные препараты, но вот как может работать заговоренная тряпочка? Это выше ее понимания. Она так и сказала маме.

– Ты знаешь, как работает телевизор? – спросила Маша.

– Ну-у-у-у, – протянула Вилечка, – я примерно представляю себе, как он работает. Ну и что?

– Но ты же знаешь, как его включать или выключать?

– Конечно, а еще я могу специально изучить, как он работает, и понять все процессы. А вот с тряпочкой я этого не могу понять. Мне не хватит, как это, базовых знаний. – Вилечка гордо посмотрела на маму: вот я какая умная! Мария Ивановна, довольная, улыбалась. Вилечка скривилась, детеныш опять пихнулся внутри.