— Ты куда пропал?

Чекалин всмотрелся в перекошенное лицо, озадаченно почесал ушную раковину. Выслушал печальную историю, посочувствовал. Болдин добрался до своего стола, с наслаждением вытянул ноги. Рука болела меньше, но теперь напоминали о себе «старые раны» — ныли ребра, затрудняя дыхание.

— До свадьбы заживет? — неуверенно предположил Максимов. — Хотя о чем это я, не подумал…

— Долго ждать придется, — согласился Чайкин, поднялся со своего места, подошел, положил перед Болдиным сиреневую купюру. — В долг у тебя брал, возвращаю. Долг, как говорится, платежом красен.

— Правда? Забыл уже…

Чайкин поколебался — может, забрать? Но не стал, горестно вздохнул и отправился на свое место.

— Где Микульчин? — спросил Болдин. Сотрудники дружно пожали плечами.

— Ушел куда-то, позвонили ему, — скупо объяснил Чайкин. — Сам при разговоре не присутствовал, но в дверях столкнулся. Спешили куда-то Константин Юрьевич, сказали, что через час придут. Вы как раз геройствовали, преступника по полям и весям отлавливали.

— Что с преступником?

— Пока не допрашивали, — сказал Максимов. — Привезли в отдел, врач осмотрел, оказал первую помощь — сейчас отдыхает в изоляторе временного содержания.

Распахнулась дверь, вошел майор Ваншенин, нахмуренный, но не злой, впился глазами в Болдина.

— Явились, ваше благородие, осчастливили. И куда нас носило посреди рабочего дня? — Колючие глазки испытующе исследовали подчиненного.

«Алена одна дома, — догадался Павел, — переживает, к ней ведь милиционера не приставишь».

— В больнице он был, — вступился за товарища Чекалин. — Руку вывихнул в схватке с преступником. Посмотрите на него, товарищ майор, он же белее белого.

— Да неужели? — Ваншенин всмотрелся, успокоился. — Ладно, в больнице так в больнице, только на бюллетень не рассчитывай, не время сейчас болеть… Где Микульчин? — он окинул взглядом помещение.

— Сейчас будет, товарищ майор, — быстро сказал Максимов. — Вышел ненадолго по рабочим делам.

— Как появится, сразу ко мне. Задержанного допросили?

— Пока нет, товарищ майор.

— Чего ждем? — Ваншенин опять начинал рассердиться. — Приказа от министра МВД? Так здесь я за него. Колите упыря, колите, сам себя не колет. Чтобы к вечеру признался во всех убийствах — сколько можно возиться с этим делом?

— Вы уверены, Егор Тарасович, что Бугаев — именно тот, кто нам нужен? — осторожно спросил Болдин.

— Не знаю, кто тебе нужен, — резко отозвался Ваншенин, — но нам нужен убийца шести человек, разгуливающий по городу со стилетом! Чем вас не устраивает Бугаев? С Герасимовым собачился? Собачился. Получил по сусалам — оскорбился, пришел ночью и всех зарезал. Скользкий, мутный тип — все сходится. Герасимов был его сообщником, что-то не поделили. До этого прикончил по их общему плану Боброва, Таманского, а заодно Заварзину, а что за план — выясняйте, не мне же выполнять вашу работу! Ты сам подумай, Болдин, разве невиновный угонит грузовик, чтобы уйти от милиции? Явно руки в крови. Увидел, что пришли за ним, в штаны наделал, понял, что не отвертится, и пустился в бега… Давайте, мужики, не ждите Микульчина.

Сомнения не проходили. Теоретически это мог быть Бугаев, но в голове рисовался совсем другой образ. Для совершения массовых жестоких убийств нужны твердость, сила духа, хладнокровие, умение скрывать свои чувства.