|
— Здесь Он казнит собственные ошибки, все, что не укладывается в Его планы. Иегова сотворил дурной мир. Мир, в котором нужен ад. А ведь это было так легко исправить. Я кричу ему отсюда за веком век: «Если Ты создал людей столь несовершенными, способными лишь на глупости и злодеяния — зачем ты дал им свободу? Когда ты отпустил их из своей воли, ты уже произнес приговор, окончательный и беспощадный. Почему ты не приказал им любить? Прикажи им любить или оставь в покое этот мир, потому что тогда все тщетно. Прикажи, и они полюбят. Мне надоело быть твоим палачом! Зачем ты оставил в живых Каина? Они только измучили себя твоей свободой! И ты, мальчик, не повторяй его ошибки. Не бойся приказывать. Прикажи, и они будут благодарны. Отними у них этот отравленный дар нашего врага. Отними у них свободу, и они падут пред тобою и будут счастливы. Я знаю, мальчик, ты уже спрашивал себя, ради кого ты все это делаешь. Ради праха у тебя под ногами? Благородно, но бессмысленно? О нет! Ты пришел к ним и ради них. Прикажи им любить! Освободи их от свободы. Где нет свободы, нет ни греха, ни преступления! Ты разумен, мальчик, ты думаешь головой, а не сердцем, и ты меня послушаешь. Языки пламени поднимались все выше. Что мне пламя? Разум холоден, как нож. Лед разума в огненном теле. Я посмотрел в глаза моему отцу, глаза, подобные бездне. Я понял, что он прав. Он улыбнулся. — Страданий больше не будет. Мы будем править миром: ты — на земле, и я — на небе, как твой отец и покровитель. В новом мире не будет ада, потому что истинный Господь льет свой свет равно над добрыми и злыми. «Я знал, что мое новое тело смертельно опасно. К нему нельзя прикасаться. Тот, кто прошел через смерть, не должен соприкасаться с миром живых. Я сказал об этом ученикам, но животному не скажешь. Бедный Соломон! Он хотел только потереться о мою ногу. Мой самый верный апостол, служивший за молоко и колбасу, а не ради тщеславия. Петр похоронил его. И на том спасибо. Куда хуже было с Марией. Я вынужден был не подпускать ее к себе, а она обижалась. — Если ты прикоснешься ко мне, ты умрешь. Не вздумай сделать это! Я не хочу быть причиной твоей смерти. Никогда! Она заплакала. — Не печалься, Мария! Когда я свергну Иегову и наступит эпоха Нового Царства, у всех будут такие тела, и мы вновь соединимся. — Тогда почему не сейчас, если все равно нужно пройти через смерть? — Не смей! Не оставляй меня! Мне было слишком трудно. Я мог бы найти себе десятки других женщин и убивать их своей любовью. Я уже научился убивать и больше не ценил людей. Но мне нужна была Мария, и я был нужен ей. Убежденный эпикуреец, ставший монахом поневоле!» «Их привели ко мне, когда я вернулся из Америки, вернулся триумфатором. Ко мне привели моих убийц. Точнее, проводников. Союз Связующих. Они преклонили передо мной колени и склонили головы, Иуда Искарти и его люди. — Мне не нужно ложного почтения. Встаньте! — сказал я. Но они остались коленопреклоненными. — Зачем вы это сделали? — Ты знаешь, Господи. — Я знаю, что вы проводники. Но кто приказал привести меня? — Тот, кто назначил встречу. — Я не люблю, когда мне назначают свидания против моей воли! Он мог бы сам прийти ко мне. Мы равны друг другу. — Потому мы с радостью примем смерть, если имели несчастье огорчить тебя, Господи. Я расхохотался. — «Имели несчастье! Огорчить!» Да, вы меня очень огорчили. Вы служите ему, а не мне. — Невозможно служить ему и не служить тебе, Господи. |
