– Ты арестован за нарушение параграфов четыре‑один и пять‑три Межзвездного кодекса, – скучным голосом сообщил Кей.

– Передай нам незаконно присвоенную тобой галактику, – с полуслова подхватил малой. – Отойди от своей гребаной битой посудины и положи руки за голову.

– Кретин! Пустоголовое млекопитающее! Опасаюсь, что твоим сородичам недолго осталось питаться млеком. Через несколько минут от вас останется один пар. Там, наверху, уже наверняка боевые корабли, и ты не сможешь помешать им поджарить твой грязный шарик.

– Зато никто не помешает мне поджарить тебя.

– Отойди от корабля, – опять подал голос Джей. – И положи руки за голову.

Жук ухмыльнулся.

– О, как вы сказали? – переспросил он. – Положить? Руки? На голову? Я положу…

Слово за слово, шаг за шагом жук подходил ближе.

– На голову. Вот так…

Он по‑прежнему ухмылялся, и его ухмылка Кею активно не нравилась. Больше всего хотелось последовать собственному совету, прекратить треп и разнести жука в пар прямо здесь и сейчас. Только вряд ли ему вынесут благодарность, если вместе с жуком на атомы разлетится и припрятанная галактика. Да и родной планете кранты. Так что в сложившейся ситуации стрельба – не выход из положения.

Очень хотелось верить, что Джей это понимает, а жук – нет.

***

– Руки за голову? – повторил Бигбаг. – Вот так, что ли?

Он завел руки за шею, взялся за обвисшие складки маскировочной шкуры и – ликуя, разорвал ее! Одновременно распрямляясь из ненавистной зю‑формы…

***

Человеческая кожа лопнула, и из‑под нее показался скользкий хитиновый панцирь. С треском разорвалась одежда. Жук с наслаждением потянулся, выпростал очередную пару ног и неторопливо развернулся в полный рост.

Напарники завороженно следили за его телодвижениями. Кей смерил жука оценивающим взглядом. Такой экземпляр был в новинку даже ему. Джей изобразил более сложную гамму чувств – от скептически вздернутой в легком удивлении брови до разинутого рта.

Вместо "Эдгара" над ними возвышалось исполинское насекомое – кошмарная помесь таракана, скорпиона и богомола, безобразное и смертельно опасное. Трехпалые ножищи попирали ошметки кожи и одежды.

Джей покосился на напарника. Тот невозмутимо разглядывал жука. Тоже мне Терминатор‑два… Ладно, раз начальство рожи не корчит, значит, и нам приказа не было. Джей подобрал челюсть и потянул носом воздух. Воня‑яет! Так могли бы пахнуть раздавленные муравьи. Несколько миллионов раздавленных муравьев. Жук величаво изогнулся, демонстрируя жало, с которого капал яд. Джей вдруг почувствовал себя пескарем, переплывшим дорогу большой белой акуле.

– Вот черт, – выдохнул Джей.

– Что, не пляшут ваши? – поинтересовался жук. Повернул голову к Кею. – Не бери на понт, мусор, и фраерка своего уйми.

По оторопевшим физиономиям пограничников жук заподозрил, что переводчика‑телепата все‑таки заклинило. Жук сделал вторую попытку:

– Моя особь одна, ты убивать давно. Моя с довеском, стрелять ты нет.

Джей передернул плечами и пробормотал:

– Это он про галактику.

– Сам понял, – отрезал Кей. Жук расплылся в широчайшем оскале:

– Итак, похоже, у нас наметилась рексигонская ничья.

– Мексиканская, – буркнул Кей. – У нас говорят: мексиканская.

Глава 22

И тут жук плюнул.

Все произошло мгновенно. Изо рта жука вылетел клейкий комок размером с пару‑тройку баскетбольных мячей, и комок этот был не сам по себе, он был соединен с пастью чем‑то вроде щупальца.