Взгляд Далиды уперся в Маару.

— Ты, дорогая, конечно, вообразила, что там, в Центре, с неба пирожки сыплются? Смотри не просчитайся.

На Данна взгляд ее излил не одно ведро презрения. Юноша пытался этому уничтожающему потоку противостоять, но видно было, что он едва сдерживает слезы.

— Лета, моя здешняя управляющая собирается на покой. Ступай-ка ты на ее место.

Этого предложения Лета, разумеется, не ожидала. От неожиданности она открыла рот, заерзала по подушке, потом зажала рот рукой, не отрывая взгляда от хозяйки.

— То есть вести дело в Каназе?

— Точно так. Ты умница, котелок варит, справишься.

Даулис и Маара внимательно наблюдали за Летой. Что еще нужно для удовлетворения честолюбия?

— Но я совсем не знаю этих, местных… с их Верховным Невидимкой.

— Да что там знать-то, все они козлы одной породы, что тамошние, что тутошние. И такие же жадные. Я сегодня откупилась от них на год вперед. А если что, так я ведь не на краю света. До Билмы рукой подать.

— И опять я не смогу по улице пройти, чтобы не встретить своего клиента.

— Ты управляющая. Не хочешь, не спи с ними, никто силком не заставит.

Лета замолчала. Взгляд ее обратился внутрь, в собственную душу. Но вот она вздохнула:

— Нет, матушка, нет. Извини. Я лучше пойду на север. С Маарой и Даулисом.

— И с этим, — смачно добавила Далида, кивнув на Данна. — Он теперь тебя проиграет.

— Далида, а ведь нельзя сказать, что ты таким проигрышам не способствуешь, — не выдержала Маара. — Если тебе так не нравится Данн, то чем лучше твой Бергос?

— Данн твой просто дурак. Бергос — мразь. Но я тетка деловая. Есть возможность — использую. Кстати, в «Приюте путешественника» ведь не только мои шибзики шастают. И Совет там свои глаза да уши держит. Вон, у досточтимого господина советника Даулиса справься.

— Моих шпионов там нет, — буркнул Даулис.

— Ну, кореша твои держат. — И она снова повернулась к Лете. — Давай свой выкуп.

— Матушка, — взмолилась Лета. — Это все, что у меня есть.

Теперь в душе мамаши Далиды разгорелась схватка эмоций и деловых соображений:

— Ладно, демон тебя дери, оставь себе за выслугу лет.

Лета бросилась к Далиде, обхватила ее колени, уткнулась лицом в складки пыльника — и полились благодарственные слезы. Закрученные в узел волосы торчали под носом мамаши Далиды. Она вытащила из прически кающейся грешницы булавки, рассыпала засиявшие на солнце пряди и принялась их гладить, ворошить, запускать в них пальцы. Лицо ее выражало сложную смесь эмоций: сожаление, печаль, нежность, горький юмор.

— И все-то время я твоими волосами любовалась… завидовала… — Далида игриво ткнула пальчиком в несерьезные стружки-завитушки, венчиком окружавшие ее голову. — С самого твоего у меня появления завидовала. В общем, если у тебя с этим севером не выгорит, возвращайся. У меня к тебе душа лежит. — Она грубовато отпихнула Лету и воззрилась на Даулиса. — Гони монету, любезнейший!

— Может, в Билме рассчитаемся?

— Не выйдет. Мне еще надо заплатить за двух новых посикушек.

Даулис вздохнул и отдал ей кошель.

— Хоть знаю, что пересчитывать не надо, не надуешь, — проворчала Далида. Она закряхтела и поднялась, опершись на руку Леты. — Что-нибудь Кретис передать, советник?

Даулис молча покачал головой.

— А от тебя, Лета?

— Скажи ей… Скажи ей…

— Ладно, найду, что сказать, понимаю.