|
Бёртон, прижавшись спиной к стене, посмотрел вверх. В сотне футов над головой виднелся серый металлический потолок. Бёртон попытался разглядеть, что по ту сторону колодца, но не смог, Далеко далеко внизу тоже просматривалась серая твердь. Воображение было тому виной или игра светящихся орд, но ему показалось, что эта твердь пульсирует. Он отступил назад, снял очки и потер слезящиеся глаза. – Я не знаю, что это такое, но оставаться здесь дольше мы не можем. Они проехали еще несколько лифтовых площадок с шахтами, ведущими только вниз, но через четверть мили увидели такую, где был выход и наверх. – Эта, должно быть, ведет ко входу. Каждый снова ждал, пока его предшественник не прибудет благополучно на место, и лишь тогда отправлялся сам. Вверху площадка выходила в коридор с тринадцатью дверьми, и каждая служила входом в анфиладу роскошно обставленных покоев. В одной комнате на столе из блестящего красноватого дерева стояла прозрачная сфера, и в ней болтались три кукольных фигурки. – Похоже на Моната и еще двух его сородичей, – сказал Бёртон. – Что то вроде трехмерной фотографии, – добавил Фрайгейт. – Не знаю, конечно, – сказала Алиса, – но, по моему, это семейный портрет. Я понимаю, что для человека иной расы они все на одно лицо. Но все таки… Грумз давно уже не говорила ни слова, и ее мрачное лицо показывало, как тяжело ей освоиться с этим местом. Все здесь было не таким, как она ожидала: ни приветственного хора ангелов, ни Бога, восседающего на троне в сиянии славы своей с матерью Грумз по правую руку. – Может, эти двое – его родители, – сказала она теперь. В покоях было на что посмотреть, но Бёртон гнал всех дальше. Через двести футов показалась площадка – первая, которую они увидели в правой стене. Бёртон слез и осмотрел шахту. Ее дно приходилось вровень с полом, а верхушка была не дальше чем в пятидесяти футах. В ней плавали прядки тумана, проникающие снаружи и через вентиляцию. Бёртон убрал голову. – Думаю, она выводит в наружный купол, через который прошел Пискатор. Японец, умный и смелый, поступил, возможно, так же, как Бёртон: убедился, что невидимое поле в шахте держит его, и спустился вниз. Но как он мог включить поле, не зная кодового слова – или что там приводит «лифт» в движение? Шахта, впрочем, не похожа на все другие – она очень коротка и ведет только вниз, если смотреть сверху. Возможно, поле включается, как только кто нибудь ступает в нее. А вот чтобы подняться отсюда наверх, нужен код. Или нет? Или дно действует так же, как и вершина, только в противоположном направлении? И где сейчас Пискатор? Чтобы проверить свою теорию, Бёртон ступил в шахту. Через три секунды он начал медленно подниматься вверх. На вершине он вышел в короткий металлический коридор, который загибался на конце и, несомненно, выходил в купол. Из за угла валил туман, но яркий свет. обеспечивал хорошую видимость. Бёртон пошел по коридору и сразу ощутил едва заметное сопротивление, которое росло по мере его продвижения. Наконец, убедившись, что не сможет ступить дальше ни шагу, он повернул назад и беспрепятственно дошел до шахты. Спустившись вниз, он сделал краткий отчет. – Поле действует в обоих направлениях, – заключил он. – Судя по рапорту «Парсеваля», вход там только один, – сказал Нур. – Но ведь должно же быть еще какое то отверстие – для аэропланов. А его на вершине башни нет – но, возможно, оно просто невидимо? И в нем тоже должно быть установлено этическое поле. Иначе туда мог бы проникнуть кто угодно. Включая Икса. Уж конечно, он не раз вполне легально вылетал отсюда на аэроплане. – Ты забываешь о гипотетическом исказителе ватана, – сказал Бёртон. – Он то и помогал Иксу проходить сквозь купол. |
