|
Признаюсь, иногда меня одолевают мрачные предчувствия. Но это не важно. Пока ты ничего не помнишь, будешь оставаться Розалиндой. Мы твоя семья. Любящая семья. Глава 16 После обеда Николас проводил Розалинду в музыкальный салон в надежде остаться с ней наедине. – Знаешь, раньше я сочиняла истории о своих родителях, – неожиданно призналась она. – Русские царь и царица, лихие пираты Карибского моря… И в каждой истории непременно присутствовала злобная ведьма, которая почему то так боялась меня и так завидовала красоте моего лица и фигуры, что стремилась со мной разделаться. – Прошу прощения. Выходит, твоя мать тоже была пираткой? – Да, и она размахивала плетью, и носила белую рубашку с широкими рукавами. И разумеется, сапоги до колен. Они с моим отцом были ужасом Карибского моря. Да да, понимаю, что мой безупречный английский почти исключает такую возможность. – А ничего итальянского в твоих сценариях не присутствовало? – Нет, – нахмурилась Розалинда. – Я всегда шарахалась от всего итальянского. Если хорошенько вдуматься, это странно, не так ли? Николас хотел что то ответить, но поспешно закрыл рот, услышав голос графини. Разговор тет а тет, на который он надеялся, не состоится. – Ах, дорогие! – воскликнула Александра с сияющей улыбкой. – Как удачно, что я нашла вас именно в музыкальном салоне. Мы все решили умолять тебя спеть. Остальная компания немедленно последовала за ней. Розалинде хотелось схватить Николаса за руку и утащить в какой нибудь укромный уголок огромного дома. И одновременно она мечтала вытолкать его на улицу. Отвесить пощечину за то, что так ловко договорился с ее семьей, и зацеловать до потери сознания за то, что так умело, припер ее к стенке. – Присоединяюсь к общим просьбам, – сказал Николас. – Садись за пианино и спой мне любовную песню. Одну из тех, которые пели драконы Саллас Понда. – Драконы чего? – удивилась Софи. – Это существа из «Правил Пейла» – книги, которую Грейсон купил на ярмарке в Гайд парке, – спокойно пояснил Николас. Розалинда понимала, что тетя Софи готова засыпать их вопросами, ответов на которые пока не было, и поэтому поспешно пробежалась пальцами по клавишам. Она намеревалась спеть веселую шотландскую песню, тем более что у нее был неплохой шотландский выговор, но с губ полилась песня, которая жила в глубине души, так долго, сколько она себя помнила. Песня, которая всегда была в ее мыслях. Песня, которую она не понимала. Песня, которая и успокаивала, и будоражила ее. Конечно, Розалинда не знала, каким образом выучила ее. Скорее всего это песня из прошлого. Как ни странно, она ощущала, что выбора нет. Словно кто то диктует ей каждое слово. О красоте безлунной ночи грежу я. О силе и безмерной мощи грежу я. О том, что больше я не одинок, Хоть знаю – смерть его и смертный грех ее со мной навек. – Каждый раз, когда я слышу эту песню, – тихо сказала Софи, – мне хочется плакать. Николас, наверное, вы не знаете, что это были первые слова, произнесенные Розалиндой после шестимесячного молчания. – Она не произнесла их, – поправил Райдер, – а скорее, промурлыкала себе под нос. – Ты ничего не помнишь о первых годах своей жизни, – заметил Николас, – но эта песня была в тебе. И слова действительно непонятны. Его смерть… чья именно? И ее смертный грех – кто она? И в чем заключается этот грех? По моему, в этой песне содержатся намеки на твое прошлое, Розалинда. – Да, мы тоже так подумали, – согласился Дуглас, – но Розалинда ничего не может объяснить. Розалинда старалась не думать о странных словах, и поэтому заиграла шотландский рил и спела о красивой девушке, которая любила танцевать с принцем эльфов. |
