|
Все дружно притопывали в такт. Час спустя, после чая с ореховыми булочками, Розалинда провожала Николаса до двери под присмотром деликатно покашливавшего Уилликома. – Знаешь, дядя Райдер на всякий случай дежурит поблизости, у двери гостиной. Думаю, Уилликом – его передовой отряд. Он долго смотрел в ее голубые голубые глаза. – Не сомневаюсь, что, когда наша дочь достигнет твоего возраста, я буду поступать точно так же. Рот Розалинды от изумления приоткрылся. Она прижала ладони к горящим щекам. – О Господи, что за картины возникают в моем мозгу! Это возмутительно, Николас! Мне всего восемнадцать! – Знаю, – улыбнулся он. – Только подумай, сколько нам нужно будет потрудиться, чтобы на свет появилась твоя копия! Ты выйдешь за меня, Розалинда? Позволишь стать твоим Орландо? – Мужчина, знающий Шекспира! Искушение велико, Николас, но… – Возможно, это я тебя недостоин! Взгляни на меня! Торговец из Макао. Граф по прихоти судьбы, ненавидимый отцом. Совершенно не стою тебя! Розалинда прикусила губу и надолго задумалась. – Может, я не растеряю все свое благородство, если выйду за тебя, – решила она наконец. – Не растеряешь, ни унции. Мало того, достоинство твое не пострадает. – Так и быть. Думаю, тебе пора поговорить с дядей Райдером. Николас поднял голову и кивнул сначала Уилликому, потом – в сторону Райдера Шербрука, все еще стоявшего у двери гостиной. – Извини, Розалинда. Девушка молча смотрела, как он возвращается к дяде и что то тихо ему говорит. Распрощавшись с Райдером, он подошел к ней, погладил по щеке и удалился. Райдер махнул ей рукой и вошел в гостиную, где, как знала Розалинда, уже ждал дядя Дуглас. Глава 17 На следующий день Николас с задумчивым видом вышел из гостиной Шербруков, а когда появился в кабинете, Грейсон обрадовано вскочил: – Наконец то! Розалинда отказывается переводить «Правила Пейла» без тебя. Николас механически улыбнулся при виде Розалинды. Та облегченно вздохнула. Слава Богу; значит, все в порядке! Розалинда, усмехнувшись, опустила глаза и принялась читать: – «Случилась совершенно поразительная вещь. Драконы Саллас Понда спели, что считают меня достойным войти в круг чародеев. Драконы умеют читать людские мысли, и они спели, что чародеи – такие же люди, как все мы; люди, которые поддерживают равновесие между различными мирами, связанными с Пейлом. Эти люди – пели драконы Саллас Понда – всего лишь чародеи. Не боги. Один дракон сказал мне, что его зовут Таранис. Я тут же вспомнил, что Таранис – кельтский бог грома. Бог грома и дракон Саллас Понда, тоже своего рода бог, носят одно имя? Таранис велел мне сесть между его огромными чешуйками и держаться покрепче. Впервые я увидел Пейл с высоты, оттуда, где красновато лиловые облака перекатываются по небу гигантскими волнами. А Таранис продолжал лететь, дальше и дальше. Мощные крылья почти бесшумно разрезали стоячий воздух. Я видел множество рек и озер, тонких как нити, но нескончаемых, голубых и очень похожих на вздувшиеся на человеческих руках вены. Но кровь моя застыла при виде крепости из черного камня на вершине гигантской горы. Таранис спел, что это гордость чародеев, что страх, который крепость внушала, помогал им сохранять мощь и силу. Крепость чародеев на горе Оливан, мрачная, как черный стервятник, называлась Блад Рок . И этому была причина: красные, как только что пролитая кровь, потеки стекали по черной скале к самому подножию. Нас встретил молодой человек, который приветствовал Тараниса с неподдельным почтением, почти благоговением. Он и мне низко поклонился. И сказал, что его имя Беленус. Я вспомнил, что так звали кельтского бога земледелия, дарителя жизненной силы, принесшего исцеляющее могущество солнца на землю, людям. |
