|
– Весьма подробные показания, мисс Килборн. Вы не заметили ничего особенного во внешности людей? А экипаж? Какой это был экипаж? Лорелея немного подумала. – Мужчины были обычными громилами. Отбросами общества. Из тех, что вечно отираются у нашего деревенского кабачка: грязная одежда и злые глаза. Вид такой, словно они ежеминутно готовы вспороть вам живот и ни на секунду об этом не пожалеют. – Они не называли друг друга по именам? Ничего не говорили? – Я слышал, как один сказал, что надеется, что парнишка не откинул копыта, поскольку им не заплатили за то, чтобы кого то пришить. Да… и на дверце экипажа был какой то герб. Его попытались закрыть тряпкой. Но она сбилась. И я видела… Она прижала ладони к вискам. Ее мать со стоном поднялась, чтобы броситься к дочери, но сэр Роберт жестом остановил ее. Леди Рейми села. – Вы очень умны и хладнокровны, мисс Килборн. Подумайте немного и вспомните, что это был за герб. А вы, лорд Рейми, должны гордиться такой дочерью. Она не из тех трусих, кто падает в обморок при первых признаках опасности. Сестры Лорелеи переглянулись, распрямили плечи и наскоро вытерли слезы. – Герб, – сказал он. – Цвет. Форма. Все, что можете припомнить. – Я видела дверь не более нескольких секунд. Там были изображены львиные лапы… красный круг и золотая лента вокруг него. Похоже, лев, стоя на задних лапах, поддерживал земной шар. Но это все, что я помню. – Они связали вас, заткнули рот, но ничего более? Они вам не угрожали? Не намекнули, что хотят получить выкуп? – Нет. Но все время ругались, особенно когда я укусила одного за руку. Но он не ударил меня. Ничего не сказал. Только выругался. А потом прижал платок к моему лицу. И я потеряла сознание. Сэр Роберт вскоре откланялся, хотя прекрасно понимал, что всей правды ему не сказали и что случившееся имеет куда более глубокую подоплеку, чем кажется с первого взгляда. Еще через пятнадцать минут уехали дамы Килборн. Дочери заботливо поддерживали мамашу, поскольку Лорелея, по всей видимости, прекрасно себя чувствовала. Лорд Рейми, выпив три рюмки великолепного бренди графа, все таки продолжал бросать неприязненные взгляды в сторону Грейсона. Однако тот обещал приехать на следующий день, если окончательно оправится от удара. Розалинда ничуть не сомневалась, что обещание он сдержит, если учесть его самодовольную улыбку, адресованную Лорелее. После ухода лорда Рейми все долго молчали. Именно Грейсон наконец высказал вслух то, что было у всех на уме. – Эти люди ошиблись. Я ничуть не сомневаюсь, что они приняли Лорелею за Розалинду. – Да, – согласился Райдер. – Они ехали ровно четверть часа, предварительно одурманив мисс Килборн хлороформом, и отвезли ее в дом, где ждали те, кто приказал похитить Розалинду. Там стало ясно, что преступление не удалось. Но Лорелею не убили. Эти люди не захотели лишить жизни невинную девушку. Они отослали ее назад. Это уже что то. Розалинда и Грейсон о чем то тихо переговаривались, когда Дуглас неожиданно спросил: – А где Николас? Но Николаса нигде не было. Он исчез. Ли По остановил Грейс и Леопольда перед солидным городским домом в георгианском стиле. Поднимаясь на крыльцо, Николас не оборачиваясь бросил через плечо: – Нет, Ли По, не спорь со мной. И поезжай пока на площадь. За меня не беспокойся. Я знаю, что делаю. И скоро вернусь. Ли По это явно не понравилось, но что он мог сделать? Он знал, кто живет в этом доме. Николас не бывал здесь с самого детства. С того дня, как отец женился на Миранде Карстэрз, младшей дочери барона Карстэрза. Женился всего через пять месяцев после смерти матери Николаса. На его стук ответил тощий молодой человек с бегающими глазами и почти белыми волосами. – Да? – подозрительно буркнул он. |
