|
Николас вам совершенно чужой. Вряд ли вы узнаете его, если увидите на улице. Почему же вас так удивляет его выбор? – Мало ли что можно узнать от родных и друзей? – отмахнулась леди Маунтджой. – Все считают, что он неглуп, и поэтому его помолвка вызывает некоторое недоумение. Многие убеждены, что вы попросту его соблазнили. – Хм… мы знакомы всего неделю. Не находите, что он слишком быстро поддался моим чарам? – Вы что, мисси, издеваетесь?! Розалинда ответила жизнерадостной улыбкой. – Как поживаете, леди Маунтджой? – Как поживаю? Что же, признаюсь: мне не по себе. Мой дух в упадке. Я встревожена. Поверьте, мисси, я вовсе не собиралась встречаться с вами, и все же была вынуждена приехать, хотя отнюдь не желала оказывать вам подобную честь. – В таком случае мы можем распрощаться. Я вовсе не вынуждаю вас оставаться в моем обществе. Перед ее носом возник толстый, украшенный огромным бриллиантом палец. – Молчать! – завопила леди Маунтджой, потрясая этим самым пальцем. – Вы действительно крайне вульгарная особа, хотя это меня не удивляет. – Возможно, мне стоит спеть для вас. Говорят, у меня прекрасный голос и, когда пою, легко забыть, что я еще молода и вульгарна. Итак? Розалинда даже не улыбнулась. Просто стояла перед гостьей в ожидании ответа. – Не желаю я слышать ваше пение. Какой вздор! Я ищу Николаса, хотя, полагаю, он, как грубый неучтивый тип, откажется меня видеть. – Разве друзья и родные не сообщили, что сейчас Николас живет в отеле «Грильон»? У него там прекрасный номер, и все слуги весьма к нему почтительны. Объяснить вам, где находится «Грильон»? – Я знаю, где находится «Грильон», вы, наглое ничтожество! Я также слышала, что язычник – слуга Николаса еще более опасен, чем он сам. Я туда не поеду. – Ли По? Опасен? – Розалинда задумчиво кивнула: – Возможно, и так. А вот насчет Николаса я не совсем уверена. Впрочем, иногда он бывает резок. Но все это потому, что он такой чувствительный! – Он мужчина, глупышка вы этакая! – прорычала леди Маунтджой. – Мужчины редко чувствуют нечто такое, что было бы достойно упоминания. Да, в молодые годы они подвержены приступам похоти, но когда станут постарше, несчастным женам приходится вырывать у них из рук бутылки с бренди. Возможно, в этом отчасти и кроется причина недовольства леди Маунтджой: никакой любви, и только бренди. – Какая жалость, что вы совершенно не знаете своего пасынка, мэм. Я считаю его замечательным человеком! Кроме того, боюсь, Николаса здесь нет. По моему, он вместе с моими дядями уехал поупражняться в стрельбе. Я тоже хотела ехать, но туда дам не пускают. Не хотите чаю? Леди Маунтджой схватила Розалинду за руку и сжала так сильно, что виноградины на шляпе затряслись. – Не нужен мне чай, дурочка вы этакая! Я хочу, чтобы вы немедленно разорвали эту абсурдную помолвку с Николасом! Пытаюсь спасти вас, вульгарную, ничего не стоящую особу, которая этого вовсе не заслуживает! Она уже не говорила, а шипела. – Ваша жизнь в опасности. Николас Вейл – негодяй! Когда отец выгнал его из дому, у него не было ни единого пенни… А, вот теперь она дошла до сути дела. – Откуда же он мог взять этот пенни, если отец его выгнал? Выгнал пятилетнего малыша… – Да, но мой дорогой муж сказал, что старый граф дал Николасу немало денег, но, спрашивается, что с ними случилось? Мы слыхали, что после его смерти Николас просто исчез, и я точно знаю, что он проиграл все. Хитрый, коварный, никчемный мерзавец! И был таким с пяти лет! Он покинул Англию с пустыми карманами. – Знаете, я вообще не думаю, что Николас привержен игре, но обязательно его спрошу. Хотелось бы также знать, что случилось с деньгами, которые дал ему дед, если действительно так и было: может, его ограбили и бросили, посчитав мертвым? – Прекратите эту мелодраму! Николас с детства был мотом, и, я уверена, таким и остался. |
