|
– Ну да, ты, разумеется, еще и пригрозил бы ей? Знаешь, должен тебе сказать: если кто то окажется настолько глуп, чтобы угрожать Розалинде, то горько об этом пожалеет. Николас замолчал и уставился на поникшую пастушку, сидевшую на каминной полке рядом с ухом Ричарда. – Она… весьма свирепая особа. – Он снова взялся за ручку двери, но, обернувшись, добавил: – Если в приступе безумия ты собирался привязать к ее ногам груз и бросить в Темзу, чтобы избавиться раз и навсегда… Николас вдруг осознал, что его трясет от бешенства, но голос звучал почти бесстрастно. – Если хочешь, чтобы моя нареченная исчезла с лица земли, лучше сто раз подумай, прежде чем на что то решиться. Если что то случится с Розалиндой, следующим в очереди на титул будет Ланселот. Потому что ты ляжешь в могилу. – Будь ты проклят! Надеюсь, она наставит тебе рога! Николас только рассмеялся. Бледный молодой человек, очевидно, здешний дворецкий, как, оказалось, стоял в нескольких шагах от гостиной, трагически заламывая руки и бросая отчаянные взгляды поверх плеча Николаса. – Что ты здесь делаешь? Обернувшись, Николас увидел элегантно одетого Ланселота, поспешно сбегавшего по лестнице. Он, как и Ричард, буквально трясся от злости. – Я уже ухожу, Ланселот, – сообщил Николас. – Почему бы тебе, не налить своему брату рюмку бренди? Он очень в этом нуждается. Глава 21 В ожидании Николаса Розалинда стояла у эркера, глядя на желтые нарциссы, покачивавшиеся на легком ветерке. Дверь, наконец, открылась, но на пороге показался Уилликом, Розалинда изнывала от нетерпения и тревоги, однако улыбнулась ему, тем более что Грейсон недавно сообщил о своем намерении сделать Уилликома героем своего следующего романа, только кудрявым и рыжим. Но пока это секрет. Розалинда изогнула бровь. – К вам леди Маунтджой, мисс Розалинда. Леди Маунтджой не вошла, а вплыла в гостиную, как фигура на носу корабля. Несмотря на малый рост и полноту, вид она имела такой, будто готова в одиночку сразиться с римскими легионами. Весьма впечатляющее зрелище. Несколько седых прядей были почти незаметны в ее светлых волосах. Глаза тоже были очень светлыми – возможно, голубыми или серыми. Значит, Ланселот – точная копия своей матери. Так вот она какая, мачеха Николаса! Миранда. Та самая женщина, которая родила трех сыновей и научила ненавидеть Николаса. Леди Маунтджой явно была чем то расстроена и одновременно исполнена решимости. По мнению Розалинды, лицо ее казалось угрюмым. Губы обрамляли глубокие складки. Похоже, она едва владеет собой, словно готовится к чему то, что не в силах контролировать? Пришла убедить Розалинду разорвать помолвку? Остается надеяться, что в ридикюле не лежит острый стилет. Ничего, она постарается справиться с будущей свекровью. Может, та собирается предложить ей деньги? Розалинда продолжала молчать, пока леди Маунтджой не остановилась в футе от ее носа: весьма серьезное нарушение этикета, но девушке очень хотелось рассмеяться этой жирной павлинихе прямо в лицо. Леди Маунтджой окинула ее презрительным взглядом и фыркнула, но тут же отступила, словно поняв, что попала в невыгодную ситуацию, поскольку Розалинда возвышалась над ней на добрых шесть дюймов. – Вы молоды и, судя по виду, не слишком умны, – объявила она. – Я удивлена, что Николас выбрал именно вас, но, возможно, он оказался в отчаянных обстоятельствах. Скажите, мисси, сколько денег дают Шербруки в приданое за вами? Мисси?! Значит, лобовая атака? Никаких обходных маневров? – Полагаю, вы и есть мачеха Николаса? – К сожалению, да. – Насколько я поняла, вы не видели пасынка после смерти его деда? Сколько ему было? Двенадцать лет? И сколько раз вы с его отцом навещали мальчика, пока он жил с дедом? Один раз? Дважды? У меня такое впечатление, мадам, что вы совсем его не знаете. |
