|
Когда Николас шепнул жене, что уже полдень и пора уезжать, та едва справилась с охватившим ее возбуждением. Отпив шампанского, она легонько коснулась кончиком языка нижней губы. – Означает ли это, что мы будем одни в твоем экипаже? – Означает, – кивнул он, бесстыдно ухмыляясь. В последний раз оглядел братьев и мачеху и кивнул: – Все они слишком накачались шампанским, чтобы воткнуть мне нож между ребер. Обри развалился на стуле и, сложив руки на животе, широко улыбался. Глаза были затянуты хмельной дымкой, но язык работал так же энергично. Он успел поведать, как любили друиды кошек и как их надменные жрецы величественно расхаживали с кошками на плечах. В час дня Розалинда и Николас отправились в Уайверли Чейз, поместье, расположенное в Суссексе, в шести часах езды от Лондона. Глава 27 Впервые Розалинда узрела Уайверли Чейз в тот момент, когда Николас поцеловал ее. Она взвизгнула, рывком отстранилась и уставилась на великолепный дом на вершине невысокого холма. Николас снова поцеловал ее. Она уперлась ладонями ему в грудь и легонько боднула в лоб. Николас недоуменно уставился на нее. Тряхнул головой, потер лоб и растерянно пробормотал: – Почему ты это сделала? Что случилось? Она лизнула кончик пальца, и он уставился на ее язык. Николас был готов отринуть хорошие манеры и наброситься на жену, однако сдержался. – Николас, дорогой, – пролепетала Розалинда, – мне очень трудно говорить, но ты проник языком в мой рот. И коснулся моего языка своим. Я пытаюсь не думать об этом… но ничего не могу с собой поделать. Полагаю, мужчины порою считают, что должны это делать… нет нет, давай поговорим о доме. Это и есть Уайверли Чейз? На протяжении всего пути он старался держаться подальше и только три секунды назад все же дал себе волю. Потому что больше не мог вынести. Ее рот… он смотрел на этот рот, когда она говорила о красном лазисе и огненных копьях, смотрел, почти не слыша слов. Потому что думал о том, как сжать ее прелестные грудки и целовать, зарывшись лицом в ее теплую плоть… И эти мысли его доконали. Да, он хотел подождать, пока они не окажутся в просторных хозяйских покоях. Собирался взять ее не позже чем через шесть минут после того, как перенесет через порог… Ах да, нужно время на то, чтобы поздороваться со слугами, Питером Причардом и дворецким Блоком… Значит, не шесть минут, а восемь. Но тут она провела языком по губам, и куда подевалась его выдержка? Прервав рассуждения жены о тайберах и красных лазисах, он стал целовать ее страстно и безудержно, чем насмерть перепугал. Ну, разумеется, ее еще никто так не целовал. Значит, он первый? Николас самодовольно ухмыльнулся. Что она сказала? Ах да, спросила об Уайверли Чейз. Он сфокусировал взгляд на доме и громко откашлялся. – Да, это наше поместье, построенное в шестнадцатом веке на деньги дочери герцога, спасшей от нищеты очередного Вейла. Что ты думаешь о своем новом доме? В этот момент он сообразил, что новобрачная, вероятно, ожидала не этого. В Уайверли Чейз нет ничего традиционного. На древний замок он не похож – ни рва, ни подъемного моста. И вообще он достаточно причудливый, чтобы… Но что думает она? Николас затаил дыхание. Розалинда выпрямилась, поправила очаровательную зеленую шляпку с кремовыми перьями, загибающимися у самой щеки, и припала к окну. Пока экипаж катился наверх, по длинной подъездной аллее, обсаженной соснами и кленами, она молчала. Николас ждал, надеясь, что она не посмеется над ним и этим домом. – Это волшебство, – прошептала она восхищенно. – Волшебство. Говоришь, его построила наследница герцога Уайверли? Она была волшебницей, Николас. Но ты ведь знал это? Он смотрел на посветлевший от времени камень, из которого сложен дом, поднимавшийся все выше и выше, к самым облакам. |
