— Ты все-таки не объяснил, как ты здесь оказался.

— Однажды в море мы нашли странный корабль. Иностранный. Колумбия назывался.

— Ужас, — прошептала Тома, начиная прозревать.

— Почему ужас? Он стал моим спасением, — не согласился Артур. — Там оказалась научная лаборатория. Радиоустановка находилась в рабочем состоянии, и на ней бился маячок вызова. Я трубку снял. Говоривший сказал, что его имя Кукулькан и предложил мне пожить у него, а за это обещал сделать так, что больше никто не сможет обижать меня, потому что я смогу читать мысли.

— А как он тебя называл: Андрейкой или уже Артуром?

— Андрейкой меня только мама да друг называли. Не представляю, как они там. Если выберемся, надо будет навестить.

— Бедный Андрейка, Кукулькан тебя обманул. Знание чужих мыслей еще никого не сделало счастливым.

— Он и не обещал сделать меня счастливым. Он обещал мне защиту.

— А почему ты вернулся?

— Это странная история. Когда я уже смог читать в чужих головах, я попытался прочесть мысли моего незримого благодетеля. И то, что я там увидел, подтолкнуло меня к бегству.

— И что ты там увидел?

— Бездну.

— Он нас убьет, — прошептала Тома.

— Вольд идет за нами. У него должен быть план.

— А он успеет нас спасти?

— Я не знаю. Я стал плохо видеть события. Здесь мне что-то мешает. Пелена перед глазами.

— Отчего это зависит?

— Тот, который сбежал, нарушил равновесие сил. Он сделал много плохого и подпитал этим силы Кукулькана.

— Что за этим последует? — испугалась Тома.

— Я не вижу. Кукулькан не хочет, чтобы я видел. С каждым плохим поступком Листунова его силы будут крепнуть.

— Чего он добивается? Что будет потом?

— Это будет зависеть от того, насколько он окрепнет.

— Если бы знать заранее, я бы этого Аркашку задушила.

— Нельзя. Это бы ничего не изменило. Место Листунова тогда заняла бы ты. Кукулькан питался бы от тебя.

— Слышал? — женщина даже попыталась приподняться, но путы не дали этого сделать. — Как будто тихий свист в воздухе.

— Это тебе показалось, я бы услышал.

— Я говорю, слышала. Мне страшно. Сядь, пожалуйста, ближе.

Некоторое время они дергаются, но не могут придвинуться ни на миллиметр. Так и сидят порознь, чувствуя, как страх сковывает руки и ноги почище проволоки.

Аркашка, словно нашкодивший школьник, торопился скрыться дома, но на дороге остановился. Когда перебегал перед машиной, то почувствовал в застывшем воздухе некое движение. Ощущение не принесло прохлады, просто тело завибрировало, словно попав в полосу ультразвука.

Аркаша почувствовал исследовательский зуд. Про себя он решил, что если его спросят, чем он занимался в остановленном мире, то можно будет соврать, что он его изучал. В таком случае ему могут простить сожженный магазин. Никто не подумает на исследователя неизведанного, что он занимался неблаговидными делами, а не наукой.

Аркаша обошел машину кругом. При детальном изучении впереди корпуса обнаружилось небольшое замутнение воздуха. Так Аркаша сделал свое первое открытие. Это был застывший звук! Водитель, чье испуганное лицо просматривалось сквозь нечистое лобовое стекло, нажал на клаксон, и вырвавшийся звук застыл точно так же, как застыла сама машина.

Источником беспокойства оказалась девочка-подросток с рюкзачком за плечами. Аркаша ненавидел таких. Он совершенно не понимал, что они носят в своих дурацких рюкзачках. Ведь это город все-таки, а не турпоход.