|
- Как Джина? - Хорошо. - На днях жена встретила ее на рынке, и, не знаю уж почему, ей показалось, что Джина ждет ребенка. Это правда? Иона ответил отрицательно и почти со стыдом: он был убежден, что Джина не беременеет по его вине. Марию же обмануло вот что: в последнее время Джина ела больше обычного, прямо-таки неистово, и если раньше была пухленькой, то теперь располнела до такой степени, что ей даже пришлось расставлять платья. Сначала Мильк радовался ее аппетиту, потому что после женитьбы она ела очень мало. Он всячески ободрял ее, когда она принималась за еду, так как видел в этом знак удовлетворенности, знак того, что она привыкает к новой жизни и, возможно, начинает чувствовать себя счастливой. Он как-то сказал ей об этом, и у нее на губах все чаще стала появляться неприметная, немного покровительственная улыбка. Джина не отличалась властным характером, как ее мать; напротив, никогда не интересовалась ни торговлей, ни деньгами, не принимала никаких решений по хозяйству. Тем не менее, несмотря на разницу в возрасте, у нее проскальзывала порой снисходительность по отношению к Ионе. Он был ее мужем - так она к нему и относилась. Но, может быть, на ее взгляд, ему не хватало мужественности, он не был настоящим мужчиной, и она смотрела на него как на задержавшегося в развитии ребенка. Может, он напрасно не вел себя с ней более жестко? Может, ей было нужно, чтобы он держал ее в руках? Изменилось бы тогда что-нибудь или нет? Он не очень-то хотел думать об этом. Вдовец пристально смотрел на него, и Иона поскорее доел яблочный пирог - только бы уйти от этого взгляда. - Уже? - удивился Пепито, когда он попросил у него счет. - А кофе пить не будете? Мильк хотел выпить кофе у Ле Бука, втайне надеясь, что услышит там новости. Прежде он ел так же медленно, как г-н Метра, как большинство одиноких мужчин, обедающих в ресторане и часто затевающих после еды разговор с хозяином. - Джулия, счет господину Ионе! - крикнул Пепито и добавил, обращаясь к нему: - Вечером придете? - Возможно. - Она надолго уехала? - Пока не знаю. Все началось сначала. Он путался, не зная, как отвечать на вопросы, сознавая, что с каждым днем положение будет становиться все хуже. Что, к примеру, произойдет, если Лут приедет навестить родителей и скажет, что Джины в Бурже нет? Такое вряд ли случится, но Иона старался предвидеть все. На самом деле подругу Джины звали не Лут, а Луиза Арьель; ее родители торговали на рынке семенами, их лавка была как раз напротив лавки Ионы, но по другую сторону большой крыши. Когда ей не было десяти, он часто встречал ее, как и Джину, видел, как она бегает между прилавками. Круглолицая, голубоглазая, с длинными ресницами, кудрявая, она в то время напоминала куклу. Это казалось довольно странным: отец ее был человек тщедушный, тусклый; мать на сумрачном фоне лавки, выходившей на север и лишенной солнца, выглядела, как увядшая старая дева. Супруги Арьель носили одинаковые серые халаты и, постоянно находясь вместе, каждый за своим прилавком, постоянно повторяя одни и те же движения, стали в конце концов похожи друг на друга. Лут, единственная из девочек Старого Рынка, воспитывалась до семнадцати лет в монастыре. Ее одевали лучше всех, и в своих платьях она выглядела, как настоящая барышня. Когда она шла с родителями к воскресной службе, все оборачивались ей вслед, а матери ставили ее манеры в пример своим дочерям. Около двух лет Лут работала секретаршей в типографии Прива, фирме, существовавшей уже три поколения, а потом вдруг разнеслась весть, что она отыскала в Бурже место получше. |
