|
- Нескольких? - Уверяю вас, да. - Она не сказала почему? - Вы настаиваете, чтобы я ответил? - Г-н Дево, поколебавшись, закрыл дверь, которую только что отворил. - Да. - Обратите внимание, что в ходе разговора я и словом не обмолвился об этом. По крайней мере дважды, говоря о вас, она сказала: "Он развратник". Иона покраснел. Этого он уж никак не ожидал. - Поразмыслите, господин Мильк. На днях мы продолжим разговор, а сейчас инспектор Баскен с коллегой пойдут с вами. Фраза комиссара не возбудила в Ионе негодования; ему показалось, что он начинает наконец понимать. Занимаясь чем-нибудь, он часто замечал, что Джина украдкой наблюдает за ним, а стоило ему поднять голову, она приходила в замешательство. В эти минуты она смотрела на него так, как сейчас поглядывали порой Баскен и комиссар. И все же она жила с ним. Наблюдала за ним днем и ночью, но, несмотря на это, не привыкла к нему - он оставался для нее загадкой. Еще работая у него прислугой, она, должно быть, задавалась вопросом, почему он не ведет себя с нею так же, как другие мужчины, включая Анселя. Одевалась она всегда легко: ее движения отличались бесстыдством, которое можно принять за авансы. Неужели она в то время считала его импотентом или, чего доброго, приписывала ему специфические наклонности? Он вспомнил, как она была серьезна и озабочена, когда он заговорил о женитьбе. Вспомнил, как она, раздеваясь в первый вечер после свадьбы, бросила ему, когда он одетый слонялся по комнате, не смея на нее взглянуть: - Ты не собираешься раздеваться? Джина, казалось, ждала, что обнаружит в нем что-нибудь ненормальное. На самом же деле он стеснялся своего тела, слишком розового и пухлого. Она разобрала постель, легла, раздвинув колени, и стала смотреть, как он раздевается; когда он неуклюже приблизился, она воскликнула со смехом, вызванным, по-видимому, беспокойством: - Ты в очках? Иона снял их. Во время близости у него было ощущение, что Джина наблюдает за ним; она не разделяла и даже не притворялась, что разделяет его наслаждение. - Гляди-ка! - произнесла она. Что это значило? Что он, вопреки всему, добился своего? Что он, несмотря на некоторые внешние странности, оказался нормальным мужчиной? - Спим? - Как хочешь. - Спокойной ночи. Она его не поцеловала, а он не осмелился. Комиссар заставил его вспомнить, что за два года они ни разу не поцеловались. Он несколько раз пробовал это сделать, но она отворачивалась - правда, нерезко, без видимого отвращения. Хоть они и спали вместе, Иона приближался к ней как можно реже, потому что она всегда оставалась холодной; под утро Иона порой слышал, как она, тяжело дыша, вертится в постели с мучительным "ох", но он не открывал глаз и притворялся спящим. Как только что сказал комиссар - дальнейшие вопросы еще впереди. Чего боялась Джина? Быть может, его спокойствия, доброты, стыдливой нежности, когда она возвращалась домой после своих похождений? Порой казалось, что она напрашивается на побои. Избей он ее, стала бы она меньше бояться? Перестала бы считать его развратником? - Баскен! - позвал комиссар, выходя в коридор. Иона увидел инспектора, который, сняв пиджак, работал в одном из кабинетов. - Возьмите кого-нибудь и отправляйтесь с господином Мильком. - Слушаюсь, господин комиссар. Баскен, видимо, знал, что должен делать, так как за разъяснениями обращаться не стал. |
