|
- Их легко продать? - Нет. - Так как же?.. - Она этого не понимает. Торговцы марками - я уже говорил - знают друг друга. Когда им предлагают редкий экземпляр, они обычно наводят справки о его происхождении. - Вы предупредили коллег? - Нет. - По какой причине? Иона пожал плечами. Он снова начал потеть, опять сожалел, что не слышит уличного шума. - Стало быть, ваша жена уехала без пальто, без вещей, но с ценностями, которые ей не реализовать. Так? Мильк кивнул. - Она покинула Старый Рынок больше недели назад, в среду вечером; никто не видел, как она проходила, никто не встретил ее в городе, она не села ни в автобус, ни на поезд, короче, улетучилось бесследно. Где, по-вашему, ей проще всего продать марки? - Очевидно, в Париже или другом большом городе - Лионе, Бордо, Марселе. Еще за границей. - Вы можете составить список французских торговцев марками? - Основных, да. - Я разошлю письма и предупрежу их. Теперь, господин Мильк... - Комиссар встал и запнулся, словно самая неприятная задача была еще впереди. - Мне остается просить вас разрешить двум моим людям отправиться с вами к вам домой. Я, конечно, могу получить постановление об обыске, однако, учитывая нынешнее положение дел, мне бы хотелось действовать менее официально. Иона тоже встал. Причин для отказа у него не было: ему нечего прятать, да и сила не на его стороне. - Сейчас? - Желательно, да. Чтобы он не успел скрыть чего-нибудь? Как это смешно и трагично! А началось все с невинной фразы: "Она уехала в Бурж". Ле Бук, так же невинно, поинтересовался: "На автобусе?" И пошли кругами волны, валы, они захлестнули рынок и достигли в конце концов центра города - комиссариата. Он больше не господин Иона, букинист с площади, с которым все весело здоровались. Для комиссара в его бумагах он - Иона Мильк, родившийся в Архангельске, в России, 21 сентября 1916 г., получивший французское гражданство 17 мая 1938 г., освобожденный от воинской повинности, еврей по национальности, принявший католичество в 1954 г. Оставалось лишь выяснить последнее обстоятельство дела, к чему он был совершенно не готов. Мильк и комиссар стояли. Разговор, или, вернее, допрос, казалось, завершился. Г-н Дево поигрывал очками; время от времени стекла отражали солнце. - В сущности, господин Мильк, у вас есть очень простой способ доказать, что эти марки у вас были. Иона, не понимая, смотрел на него. - Они составляют, как вы сказали, капитал в несколько миллионов. Вы купили их на свои доходы, и, следовательно, по вашим налоговым декларациям можно проследить размеры вложенных вами сумм. Заметьте, что лично меня это не касается - это компетенция налогового управления. Иона заранее знал, что и здесь его загонят в угол. Ему не удастся заставить власти понять простую истину. Он никогда не покупал марки ценой в пятьдесят, сто, триста тысяч франков, хотя такие у него тоже были. Одни он отыскал с лупой в руке, другие - удачно выменял. Как заметил комиссар, Мильк жил очень скромно. Чего ради он станет беспокоиться при нынешнем положении вещей? Важно одно: Джина его боялась. Уже на пороге кабинета он в свою очередь робко спросил: - Она в самом деле сказала, что я когда-нибудь ее убью? - Так следует из показаний свидетелей. |
