И я бросаюсь в заднюю комнату, где бабушка колдовала над цветами, собирая их в неповторимые, порой даже экзотические букеты, при виде которых осчастливленные покупатели начинали сиять.

Я словно делаю шаг в прошлое: комната почти не изменилась. Разве что прибрана получше: наверняка постаралась местная Женская гильдия, или кто там присматривает за магазином.

На полке стоит банка с инструментами, а в ней то, что я ищу: нож. Бабушка подрезала им наискось стебли растений, чтобы они быстрее вбирали в себя воду. Надо же, какие детали иногда вспоминаются. Я беру нож и деревянную доску и иду обратно в зал.

— Да вы не беспокойтесь, — говорит Джейк. — Ей пока для счастья ореха достаточно.

— А это не беспокойство. Я ей предложила угощение, забирать обратно нечестно. Я так никогда не поступаю.

Джейк следит, как я кромсаю яблоко на мелкие куски.

— Так, а теперь что делать?

— Просто протяните ей. Захочет — возьмет. Только учтите, Майли обычно незнакомых не любит… Ох.

Майли уже сидит напротив меня на столе и крошечной лапой забирает яблочную дольку.

— Но вы ей понравились, — заканчивает Джейк.

Мы наблюдаем, как Майли старательно мусолит яблоко.

— А зачем мама вам звонила? — наконец говорю я.

— Что собираетесь делать с магазином? — одновременно спрашивает Джейк и улыбается. — Что ж, сначала дамы. Ваша мама звонила, потому что это я поставляю сюда цветы, и она предупредила меня, что вы теперь здесь хозяйка. Не знаю, в курсе ли вы, но с тех пор как ваша бабушка легла в больницу, за магазином присматривало несколько женщин из местных. Они старались, конечно, но для Сент-Феликса их подход к цветам оказался непривычным.

Мне вспомнился Вуди. Цветы — они и есть цветы. Зачем что-то еще выдумывать?

— Все равно это любезно с их стороны.

— Конечно, — соглашается Джейк. — Вашу бабушку здесь любили. Некоторые даже ездили в Лондон на ее похороны.

— Да, я знаю.

— А теперь ваша очередь отвечать, — говорит он. — Кстати, не давайте, пожалуйста, Майли все яблоко, у нее потом будет живот пучить.

Я подавляю смешок.

— Вообще-то я сама пока не знаю. — Я оглядываюсь по сторонам. — Цветы и я… Это как-то…

Я указываю на свое одеяние: черные джинсы в обтяжку, любимые докмартеновские ботинки бургундского цвета, мешковатый длинный черный свитер.

— Мы плохо сочетаемся.

— Не думаю, — небрежно бросает Джейк. — Я в вас с первого взгляда цветочницу признал.

По идее мне должно быть лестно. Но меня это заявление задевает.

— Тогда, наверное, лучшее решение — продать магазин, — продолжает он. — Взять деньги и отправиться куда-нибудь позагорать на солнышке. Вам бы это не помешало.

— Деньги или солнышко? — уточняю я, скрестив руки на груди.

Джейк криво усмехается.

— Что-то я все время не то ляпаю. Я имел в виду солнце: вид у вас бледноватый.

— Это мой естественный цвет лица, — вскипаю я. — Просто я не мазюкаюсь искусственным загаром, как некоторые свистушки.

Майли вздрагивает от моего повышенного голоса.

— Извини, приятель, — мягко говорю я. — То есть, девочка, леди… Как к обезьянам женского пола обращаются?

— Просто по имени. Обычно этого достаточно.

— Извини, Майли, — тихо говорю я. — Не хотела тебя пугать.

Маленькие глаза-виноградинки с пониманием смотрят на меня с пушистой мордочки, будто Майли вчитывается в мои мысли.