— Здесь, проходите.

— Не супруга ли вы его будете? — Женщина говорила, словно извиняясь. — Если разрешите, мне поговорить с вами надо.

— О чем же? — заволновалась вдруг Акгуль. — Проходите, чего же стоять у порога. Это плохая примета.

Женщина медленно вошла вслед за Акгуль в переднюю, присела на диван.

— У вас… болит сердце? — спросила незнакомка.

Акгуль утвердительно кивнула головой и тяжело вздохнула:

— В такую погоду у каждого что-нибудь болит… Что же вас привело в наш дом?

Женщина смутилась, подыскивая слова, чтобы начать разговор. Потом решилась:

— Я мать и пришла к вам как к матери. Очень прошу выслушать. Только простите заранее…

— О чем вы? Говорите же толком!

— Сейчас… Все по порядку… Поймите меня правильно. Я вдова, мужа убили на фронте, когда мне было двадцать лет. Замуж больше не выходила. Все силы, всю жизнь отдала единственному сыну — Жагыпару. — Женщина говорила, не обращая внимания на слезы, которые градом катились по ее лицу. — Мальчику был годик, когда убили отца… Трудно приходилось. Образования нет, специальности до войны приобрести тоже не успела. Пока были силы, работала на заводе, потом пошла техничкой в школу. Сын закончил десятилетку, получил аттестат и уехал в Алма-Ату учиться. Прошло пять лет. Жагыпар вернулся в родной аул учителем. Привез и красавицу жену. Биби зовут. Но красота-то ее только внешняя. Видно, от излишнего достатку родители разбаловали свое единственное чадо. Я сразу поняла — вряд ли Биби будет почитать за мужа моего сына. И как в воду глядела! Переехали сюда, в Кайракты. Сноха устроилась на работу во Дворец культуры. С тех пор Жагыпар мой стал на глазах худеть, словно на него чахотка напала. Вы же знаете, мать если и не видит глазами, то чует сердцем… Я поняла, что у сына на душе какое-то горе. Да и отношения со снохой не те, что в первое время. Спрашиваю, что случилось, — отмахивается: «Ладно, мама!..» Сам все вздыхает, молчит. А потом выяснилось — сноха-то наша… с вашим сыном, с Арманом…

Акгуль, собрав все свои силы, вскрикнула:

— Не может быть! Вы ошиблись!

— Я молила бога, чтобы было не так. И все-таки это правда… Сегодня сноха сама заявила: «Я за твоего сына вышла случайно. Слава богу, поняла вовремя. Завтра ухожу к Арману»…

— Боже… Что вы такое говорите… У Армана семья — жена, два сына.

— Молодежь нынче не та… Многие и знать не хотят ни любви, ни уважения. — Женщина заплакала: — Не хотела приходить к вам, но вот, не сдержалась. Жагыпар мой любит эту непутевую. Страшно смотреть, как мается. Живу в страхе: уйдет она — как бы чего не сделал над собой. Потом подумала — вы ведь тоже мать. Вам ведь тоже не хочется горя своему сыну!

— Япырмай, хотя бы не слышала Жаннат… — почти прошептала Акгуль и без сил опустилась на диван.

Видя это, незнакомая женщина в ужасе склонилась над ней:

— Милая, милая, не надо! Я же не хотела…

В комнату вошла Жаннат, ведя за руки Сакена и Даулета. Чистые, розовощекие после купания ребятишки недоуменно смотрели вокруг. Жаннат стремглав бросилась к свекрови, беспомощно уткнувшейся лицом в подушку дивана.

— Что случилось? Что с вами? — спрашивала она в тревоге.

Рядом, с лицом бледным, почти безжизненным, сидела незнакомая женщина и молчала.

Жаннат знала о больном сердце свекрови. Поняв, что это очередной приступ, она бросилась вызывать «скорую».