– Вот это нужно делать в последний момент, – резко ответил Бакин.

Когда нашли тела трех мальчиков, за конезаводом уже установили наблюдение, но Головкина никто за все это время даже не заметил. Его не было в списках тех сотрудников, кто жил в Одинцове, о нем не упоминал никто, с кем беседовали оперативники. Исчезновение троих мальчишек было чрезвычайным происшествием, однако поначалу никто не думал, что это дело рук Фишера. Все надеялись на то, что подростки просто решили уйти в загул и сбежали из дома. В крайнем случае связались с плохой компанией и бродяжничают. Однако вскоре эту версию отмели: уж очень сомнительной она выглядела, учитывая тот факт, что ребята были из хороших семей, посещали спортивные секции, а один из них даже учился в музыкальной школе. Меньше всего они походили на тех подростков, которые убегают от родителей. Учитывая расследование по делу Фишера, ко всем делам по исчезновению несовершеннолетних стали относиться с особым вниманием, и уже на следующий день несколько сотрудников снова отправились в школу, где учились пропавшие мальчики. Школьники были явно напуганы и норовили сбежать с допроса, который им учиняли следователи. Мать какого-то ученика, узнав о том, что милиция собирается допросить ее ребенка, уже начала скандалить в коридоре школы, когда семиклассник Женя вошел в кабинет, где за учительским столом сидели две женщины в форме.

– Да я вообще с ними не общался, только один раз в автоматы сыграли, – сказал мальчик в ответ на дежурный вопрос следователя Натальи Смолеевой о том, знал ли он пропавших.

– В автоматы? А где вы их нашли? – насторожилась женщина.

Оказалось, что за день до этого они ездили в зал игровых автоматов на «Белорусскую», а когда вернулись в Одинцово, по домам от станции их развез дядя Сережа, который предлагал им ограбить ларек.

– Им точно ничего не будет за то, что я рассказал? – в десятый раз повторил свой вопрос школьник.

– Точно, я обещаю, что ни при каких обстоятельствах за желание ограбить магазин их даже родители ругать не будут. Я с них расписку возьму, – вздохнула Наталья, пытаясь отогнать от себя дурные мысли о том, что могло случиться с пропавшими ребятами. – Расскажи про дядю Сережу, ты с ним много общался?

– С ним все общаются, он добрый и все разрешает, – ответил мальчик и начал с преувеличенным вниманием изучать что-то на полу.

– Что разрешает? – терпеливо спросила Смолеева.

– Курить, пить. Он учил нас спирт разводить, ребят домой к себе приглашал видеокассеты смотреть.

– А жена его как на это смотрит?

– А он одинокий. Говорят, его мальчики больше девочек интересовали.

– А сейчас?

– Он уже старый, его никто не интересует.

– А сколько ему?

– Лет тридцать, наверное. Он такой, знаете, одинокий.

– Только с детьми общается?

– Он работает на конезаводе, учит, как с лошадьми обращаться, – пояснил мальчик. – А ему что будет за ларек?

– За ларек ничего никому не будет, обещаю, – повторила женщина, сделав акцент на слове «ларек».

Сергей Головкин начинал казаться идеальной кандидатурой на «должность» Фишера. Они понимали, что преступник должен быть связан с конезаводом, иметь свое тихое укромное место для издевательств над жертвами и хорошо управляться с животными. Психиатр, которого приглашали для консультации, настаивал, что, скорее всего, этот человек одинок и, возможно, работает с детьми. Если кто-то обнаруживает в себе склонность к педофилии, он обычно начинает искать работу, связанную с несовершеннолетними. Головкин подходил подо все эти параметры.