– Ну так что? Фотографируй, и пойдем на дело, – сказал вдруг подросток. В его голосе слышалось недовольство, за которым он пытался скрыть страх.

– Что? Да, сейчас. – Головкин спохватился, взял со стола фотоаппарат и делал снимки до тех пор, пока не закончилась кассета.

К огорчению подростка, зоотехник как будто раздумал грабить заводскую ветчасть. Он медлил, придумывал какие-то отговорки, но в конце концов все же взял с тахты куртку и направился к двери.

– Пойдем уже, – с плохо скрываемым раздражением произнес он.

Рома тут же вскочил со стула и бросился к выходу. Через полчаса они уже крадучись проникли на территорию конезавода и направились к складу с ветеринарными препаратами.

– Я останусь на улице, чтобы дать сигнал, если сторож пойдет. Ты пока мне к окну подноси лекарства, и я буду говорить, что брать, а что нет, – инструктировал Головкин, когда они подходили к складу. Рома сосредоточенно кивал, пытаясь отогнать липкий, с каждой минутой все более усиливающийся страх. Когда они вошли в здание, страх перерос в панику. Подросток начал сгребать с полок все подряд.

– Прекрати. Они ничего не стоят, но в милицию из-за их пропажи обратятся, – шикнул на него Головкин. Рома послушно остановился. Наставник решительно прошел к окну, возле которого стоял массивный шкаф со стеклянными дверцами, запертыми на ключ. В этом шкафу хранились самые сильные и подотчетные препараты.

– Черт! – преувеличенно громко сказал Головкин.

– Что такое? – вздрогнул подросток.

– Заперт. Обычно его оставляют открытым, но сегодня вот заперт.

– Он же стеклянный, давай разобьем, – пожал плечами Рома.

– Так на нары не терпится? Пойдем отсюда, в другой раз вернемся, – раздраженно бросил Головкин.

Рома облегченно выдохнул. Конечно, он был страшно разочарован, но, с другой стороны, счастлив, что все это наконец закончилось, можно пойти домой и навсегда забыть эту ночь.

– Ну все, давай тогда до завтра, – произнес Головкин, когда они оказались за воротами конезавода.

– А фотографии? – спросил подросток, не вполне понимая, какой именно ответ хочет сейчас получить.

– Что? – непонимающе вскинул брови мужчина.

Рома хотел было повторить, но вовремя понял, что этого не стоит сейчас делать, и просто попрощался.

С тех пор парень сторонился зоотехника. К радости подростка, это было взаимно. Головкин как будто не замечал его на занятиях по профориентации и старался не сталкиваться с ним в остальное время. Костя, приятель Ромы, несколько раз пытался узнать, что между ними произошло, но друг отмалчивался. Когда Костя предлагал пойти к дяде Сереже посмотреть фильм, Рома всякий раз находил благовидный предлог, чтобы отказаться. Так продолжалось вплоть до конца курса. Уже в июле, когда все занятия кончились и все оценки были выставлены, ребята случайно встретили Головкина.

– Можно к вам зайти кино посмотреть? – поинтересовался Костя после того, как они перебросились парой слов.

– Приходите сегодня, я не против, – пожал плечами Головкин и испытующе посмотрел на Рому. Тот отвел взгляд.

Вечером того дня они действительно отправились к дяде Сереже. Тот, правда, очень удивился, увидев их на пороге своей квартиры.

– Проходите, если одни пришли, – с расстановкой проговорил мужчина, тревожно оглядывая лестничную клетку.

Когда дверь захлопнулась, напряжение, возникшее между Ромой и бывшим наставником, начало нарастать. Головкин опасался, что парень упомянет фотографии или склад с лекарствами, а сам подросток никак не мог отделаться от постыдных воспоминаний о том, как он раздевался здесь, на глазах у этого человека.