— Становится свежо, — заметила Мари и повернулась в гамаке, собравшись подняться на ноги.

   Но не успела она спуститься на землю, как тут же почувствовала крепкие объятья Реджинальда, который одним прыжком вскочил с места и обхватил ее с такой ловкостью, что она не успела даже шевельнуться. Его рот, буквально впившись ей в губы, не дал сорваться с них крику, который она сделала было слабую попытку издать.

   Он прижимал ее к себе так крепко, что она могла считать у своей груди удары его сердца. С удесятеренной радостью ощущала она на себе те же ласки, которыми у Лапьерьера едва хватило времени осыпать ее тело. Уже со спущенным лифом, она все еще пыталась оттолкнуть от себя эту молодую мужскую силу, которая заставила ее подчиниться инаконец-то удовлетворила желание, разбуженное в ней губернатором, с нежностью овладев ею.

   Они долго лежали обнявшись.

   С той грубой внезапностью, как это всегда бывает в тропиках, упала ночь.

   Мари немного отстранилась от него и одним дыханием, тихо повторила свои последние слова, которые произнесла немного ранее с надеждой, что он воспримет их как прощание:

   — Становится свежо…

   — Да, становится свежо… — согласился он. — Так что же, вы по-прежнему не знаете, кто я такой? И вы не боитесь меня?

   Со счастливой улыбкой на лице она ответила:

   — Нет, нисколько…

   Тогда он отпустил ее и посоветовал:

   — Вы и вправду можете простудиться, вы ведь так легко одеты. Возвращайтесь в дом…

   Он взял ее за руку тем же жестом, когда почти силою заставил снова улечься в гамак, и сам отвел к дому…

   Она с надеждой подумала о Жюли, которая должна была вот-вот вернуться. Однако он внезапно заметил:

   — У моей лошади повреждено колено. Боюсь, она не сможет довезти меня до Сен-Пьера. Я поставлю ее в вашей конюшне…

   Не отвечая на его вопрос, она проговорила:

   — Моя служанка, Жюли, она скоро должна вернуться…

   Будто разгадав ее мысли, он продолжил:

   — Здесь, на островах, ведь принято останавливаться в домах местных жителей, когда не можешь возвратиться домой… Если бы я попросил вас приютить меня на ночь?..

   Она посмотрела ему прямо в глаза. Ей хотелось бы поглядеться в них как в зеркало, будто в надежде увидеть, оставит ли проступок, который она вот-вот готова совершить, тот грех, на который она идет с таким наслаждением, следы на ее лице…

   Однако проговорила:

   — Уверена, что Жюли не замедлит вернуться. Она приготовит вам комнату… Вы можете переночевать здесь, кавалер.

   Она приготовилась было позвать негра, дабы тот занялся его лошадью, но Реджинальд обнял ее за талию и поцелуем помешал говорить.

   Теперь уже у Мари не было иного выбора. Не в силах противиться прекрасному шотландцу, она отдалась его воле, радуясь, что это он, а не Лапьерьер…

 [Картинка: i_006.jpg]

   ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

   Мятеж

   ГЛАВА ПЕРВАЯ

   Кавалер де Мобре разбивает сердца

   Со двора замка, откуда открывался вид вниз на Сен-Пьер и бухту, кавалер Реджинальд де Мобре смотрел на неподвижно стоящий на изумрудно-зеленых волнах «Редгонтлет».

   Утро уже давно наступило. Солнце палило нещадно, и шотландец не без горечи думал, что корабль скоро уже поднимет якорь и ему никак нельзя опоздать.