Он указал ей на мягкую траву, что росла на обочине.

   — Присядьте, красавица моя, — предложил он ей.

   — А что, разве вы не пойдете посмотреть, из-за чего это вдруг захромала ваша лошадь?

   Она приподняла подол платья, собираясь опуститься на траву. Он окинул ее взором, исполненным вполне недвусмысленных намерений.

   — Думаю, единственное, в чем нуждается эта добрая лошадка, это в небольшой передышке… Да и лошадь-то не моя. Я взял ее на время у одного колониста из Сен-Пьера, чтобы иметь возможность нанести этот визит. Так что лучше вернуть ее в хорошей форме. По крайней мере, внешне!

   Оба дружно рассмеялись. Он отошел, чтобы сорвать цветок гибискуса, поднес его к губам, вернулся к ней и уселся рядом.

   — Ах, прелестное дитя, — проговорил он, — если бы вы знали, как я вам завидую. Да-да, завидую, вы живете в таком очаровательном замке, в такой тиши, среди такой красоты! Будь я на вашем месте, мне ничего уже больше не нужно было бы для полного счастья!

   Она бросила на него довольно дерзкий взгляд.

   — Тем более, — бесцеремонно заметила она, — что и мадам тоже помогла бы вам в этом, разве не так?

   Он молча улыбнулся.

   — Что вы хотите этим сказать? Ваша госпожа, она и вправду восхитительна! Да, что и говорить, мадам де Сент-Андре полна неземного очарования… Но уж не хотите ли вы этим сказать, будто, живи я в этом замке, сами не приложили бы никаких стараний, чтобы сделать меня счастливым?

   — Еще бы нет, конечно! Просто мне подумалось, что вам вполне хватит и мадам…

   — Кто знает! — с мечтательным видом произнес он.

   — Впрочем, все это все равно невозможно, — вновь заговорила Жюли. — Ведь наш генерал, не проведет же он всю жизнь в плену, когда-нибудь он вернется, и, надеюсь, очень даже скоро… А когда он снова будет дома, у госпожи будет куда меньше свободы!

   — А что сейчас, пользуется она этой своей свободой?

   — Насколько мне известно, — легкомысленно ответила Жюли, — с вами это было в первый раз!

   — Ну уж! Когда я приехал вчера, я застал ее в объятьях мужчины, который назвался губернатором…

   — Лапьерьера?! — воскликнула Жюли и залилась хохотом. — Ну, вы уж и выдумали! Лапьерьер! Вот уж нет! Я бы знала… Он никогда не приезжает в замок, чтобы мне это было неизвестно…

   — И все же у него была такая поза, которая не оставляла никаких сомнений… Сами посудите… Он держал мадам де Сент-Андре вот этаким манером… Он крепко сжимал одной рукою ее талию, точь-в-точь как я сжимаю сейчас вашу, и вот так… обнимал ее и целовал…

   Он выпустил ее из объятий и с губами, все еще влажными от поцелуев Жюли, спросил:

   — И что же вы об этом думаете?

   — Я думаю, он просто воспользовался минутной рассеянностью госпожи… Кроме того, один поцелуй ничего не значит… Вы ведь знаете эту песенку, не так ли?

   — Несомненно… Но это еще не все, он еще вот что делал…

   Реджинальд де Мобре снова схватил Жюли за талию, впился губами в ее губы. Опытной рукою он задрал ей юбки и стал без всякого стеснения копошиться в них. Она вдруг прижалась к нему со всем пылом безудержного желания, которое он, будто играючи, зажег в ней.