|
О Джен, что мне до прошлого? Кто устоял бы перед твоим голосом? Кто поступил бы иначе на моем месте? Я все прощаю тебе, мое дорогое дитя! Сущность любви — в милосердии и прощении. Джен, ревность и отчаянье иссушили слезы в моих глазах. Но я прощаю тебе, я благодарю тебя. Ты по-прежнему одна сияешь мне в этом мире, и с каждым словом, которое ты произносишь, в моей душе стихает боль и возрождается радость! Джен, поднимите голову, встаньте и взгляните мне в глаза. Слушайте, что я скажу вам: Джен, ты мое дитя.
Джен. Всегда великодушен! Всегда! О дорогой Гильберт! Гильберт. Ах, поскорей бы прочь отсюда, поскорее бы уехать далеко, быть свободным, быть вместе с тобой! О, неужели эта ночь никогда не наступит? Лодки все нет… Джен, мы этой же ночью покинем Лондон. Мы покинем Англию, поедем в Венецию. Там люди моего ремесла зарабатывают много денег. Ты будешь моею… О боже! Я совсем обезумел, забыл, какое имя ты носишь, слишком высокое имя, Джен! Джен. Что ты хочешь сказать? Гильберт. Ты дочь лорда Толбота. Джен. Я знаю другое, более прекрасное имя. Гильберт. Какое? Джен. Жена рабочего Гильберта. Гильберт. Джен!.. Джен. О нет! Не думай, что я прошу тебя об этом! Я знаю, что недостойна быть ею. Нет, я не посмею вознестись так высоко. Я не стану злоупотреблять твоим великодушием. Бедный чеканщик Гильберт не унизит себя браком с графиней Уотерфорд. Но я все равно последую за тобой, все равно буду любить тебя и никогда не покину. Днем я буду лежать у твоих ног, ночью у твоей двери. Я буду смотреть, как ты работаешь, буду помогать тебе, подавать все, что тебе понадобится. Я буду для тебя немногим меньше, чем сестра, и немногим больше, чем собака. И если ты когда-нибудь женишься, Гильберт, потому что бог захочет, чтобы ты в конце концов нашел женщину чистую и незапятнанную, женщину, достойную тебя, — так вот, если ты женишься и если жена твоя будет так добра, что позволит это, я буду служанкой твоей жены. Если же она не позволит этого, я уйду, чтобы умереть где-нибудь… Только в этом случае я покину тебя. Если же ты не женишься, я навсегда останусь с тобой. Я буду кротка, буду покорна, ты увидишь, Гильберт. И если кто-нибудь подумает обо мне дурно, видя меня с тобой, пусть думает что хочет. Мне больше не от чего краснеть, ты ведь знаешь. Я бедная девушка. Гильберт (падая к ее ногам). Ты — ангел! Ты — моя жена! Джен. Твоя жена! Ты, как бог, своим прощением очищаешь от греха. Будь же благословен, Гильберт, за то, что ты возложил на мою голову этот венец. Гильберт встает с колен и заключает ее в объятия. В то время как они стоят, крепко обнявшись, Джошуа подходит и берет Джен за руку. Джошуа. Это Джошуа, леди Джен. Гильберт. Добрый Джошуа! Джошуа. Вы не узнали меня. Джен. Ах, это потому, что я должна была начать с него. Джошуа целует ей руки. Гильберт (сжимая ее в объятьях). Какое счастье! Неужели все это правда? Уж не грежу ли я? Издалека доносится шум, слышны неясные крики, гул. Смеркается. Джошуа. Что там за шум? (Подходит к окну, выходящему на улицу.) Джен. О боже! Только бы ничего не случилось! Джошуа. Там, внизу, огромная толпа. Заступы, пики, факелы! Гвардейцы королевы на лошадях, они сражаются. И все это направляется сюда. Какие крики! Черт возьми, это похоже на бунт! Джен. Только бы это было не против Гильберта! Отдаленные крики. Фабиани! Смерть Фабиани! Джен. Слышите? Джошуа. Да. Джен. Что они кричат? Джошуа. Нельзя разобрать. Джен. О боже! О боже! Через потайную дверь поспешно входят Энеас и лодочник.
Явление восьмое
Те же, Энеас, лодочник. Энеас. Милорд Фабиани! Милорд! Нельзя терять ни минуты! Они узнали, что королева хочет спасти вам жизнь. |
