|
Камил, наверное, и впрямь из другой стаи, крутой и авторитетной. Потом они пошли в сторону оврага, где мы резали заготовки для стрел. Видели каких-то зверей, похожих на оленей, но далеко. Я думаю, это были косули. Наташа попробовала стрелять птиц, но не попала. Ну, а потом Камил выгнал из кустов зайца. Тут все и началось. Заяц бегал как ненормальный – это Наташкино выражение. Она потратила семь стрел и два раза попала. Но заяц, даже пробитый насквозь стрелой, все равно бегал. Тогда Камил его догнал. И съел. Остались только голова, лапы и уши. Наташка разозлилась, наорала на пса и вернулась к нам. Пришла, носом хлюпает. Гад он, говорит, а не собака. И смех, и грех. Есть-то реально нечего. Все голодные и злые. Запалили костерок, чай поставили. Тут пришел Камил, весь такой виноватый, и принес в зубах еще одного зайца. Целого. Сам поймал. Тогда Наташка его простила, поцеловала в нос и гордо так сказала: мол, с собаками надо как с мужчинами – в тонусе все время держать. Тоже мне, знаточиха мужской психологии нашлась! В общем, ободрали мы зайца, сварили и съели. Не вкусно, честно говоря, дичиной отдает сильно, но питательно. На ночлег расположились в казарме номер пять, поближе к оружейной комнате. Мы туда после ужина перетаскали автоматы, патроны и гранаты из другой казармы, номер три. Там два скелета лежат у входа. Отчего погибли – черт его знает. И в главном здании скелеты видели – их, похоже, током убило, горело там что-то, но пожара большого не случилось. Перед сном Вилен сказал, что завтра мы будем «маталыгу» смазывать и масла заливать в агрегаты – в коробки передач, в редукторы. Масло в закрытых бочках в боксе стоит. А он попробует двигатель привести в рабочее состояние и аккумуляторы электролитом заправить. Бутыли с дистиллированной водой и серной кислотой в боксе есть, в специальном закутке с вывеской «Аккумуляторная». Еще Вилен предложил склад НЗ поискать – там продукты долговременного хранения должны быть. Без еды мы скоро ноги протянем. На Камила надежды мало – это сегодня он провинился и зайца принес, а завтра встретит в здешних пампасах какую-нибудь сучку и свалит. А что? Мужская психология… Глава четвертая Когда солнце опускается к самым верхушкам деревьев, Ник понимает, что сил у него попросту не осталось. Весь день они помогали Юсупову: таскали какие-то тяжеленные канистры, ведра с маслом, огромные аккумуляторы, неподъемные бутыли с серной кислотой, весь день в носу першило от пыли, запаха солярки, едкого электролита… Эн сдается первой. Сообщив, что Камил принес добычу и надо готовить ужин, она быстренько убегает из бокса. Хал с завистью смотрит ей вслед, вытирает грязной рукой потный лоб, оставив на нем жирную темную полосу, и уныло плетется к тягачу – Юсупов, ковыряющийся в моторе, попросил его подать со стеллажа набор го shy;ловок. Ник, отмачивающий в ведре с керосином шестеренки непонятного назначения, с трудом поднимается и массирует натруженную поясницу. Поясница болит так, словно он несколько дней внаклонку проработал на стройке – был у него в жизни такой опыт. Оглядев темный бокс, освещенный коптящими факелами, он с удивлением понимает, что Юсупов взялся за дело серьезно – на разостланных вокруг тягача ветхих брезентовых полотнищах аккуратно разложены узлы и детали, разноцветные электрические провода, напоминающие внутренности экзотического существа. Все дверцы, люки, лючки, бойницы раскрыты настежь, и МТ-ЛБ напоминает больного на операционном столе. – Ты эта… что притащил? – слышится из открытого люка гневный голос инженера. – Головки! Чтобы болты и гайки эта… откручивать, понял? Набор целый, там, на второй полке лежит. А это – сменные насадки для отвертки: крестовые, шлицовые… Балбес! – Сам ты! – огрызается Хал. – Не объяснит толком, блин… Подивившись работоспособности Юсупова – он словно и не устал вовсе, увлеченно ковыряясь во внутренностях МТ-ЛБ – Ник решает, что пришло время задействовать то, что журналисты завуалировано именуют «административными рычагами», и громко объявляет: – Всё, мужики! Шабаш на сегодня! Пошли на воздух, поглядим, чем нас там Камил осчастливил. |
