|
– Будем эта… ощипывать его постепенно, с разных сторон. Пока один костяк не останется, – хищно оскалясь, говорит Юсупов. Очередной виток спора достигает своего пика, страсти накаляются, как вдруг Камил начинает лаять и бросается все туда же – в сторону ворот. – Нет, там все-таки собаки, – подхватив свой автомат, Ник передергивает затвор и делает несколько шагов вдоль жилого корпуса. Лай Камила резко обрывается – словно отключают трансляцию. Слышатся крики, ругань, а затем воздух распарывает короткая, злая автоматная очередь. – Ка-амил! – взвизгивает Эн. – Ка-амил, ко мне! Хал, выставив ствол, уже крадется вдоль деревьев. Ник бежит вперед, готовый в любую секунду упасть в траву. Юсупов зигзагами несется к казарме – за оружием. Эн бестолково мечется возле костра и всё зовет пса. – Ка-а-амил! Ко мне! – Не ори, дура! – шипит на нее Хал. В этот момент Ник видит тех, кто стрелял в Камила. Видит – и сразу падает в бурьян. Незваных гостей пятеро, все с оружием и белыми повязками на рукавах. Аковцы. Нашли. Люди Аслана цепью идут поперек двора училища, держа автоматы наизготовку. Они совершенно спокойны, разговаривают, даже смеются, уверенные в своей силе и безнаказанности. У Ника мелькает мысль, что это не целенаправленный рейд, а обычная разведка или даже простое патрулирование. В этот район города, достаточно удаленный от центра, патрули аковцев, судя по всему, еще не забредали. Но все когда-нибудь бывает в первый раз. – Их нельзя упустить, – доносится до Ника со стороны деревьев тихий голос Хала. – Мочим всех, блин. Где Очки? – Я здесь, – отзываются из-за его спины Юсупов. – Наверное, эта… надо подпустить ближе, да? – Когда дойдут до акации – стреляем разом, – чуть приподнявшись из травы, говорит им Ник. – Я беру двух левых, вы поделите остальных. И хорошо бы кого-то живьем взять. – Языка, блин, – шепотом смеется Хал. – Слышь, Очки, по ногам стреляй, понял? Тянутся томительные и волнующие секунды ожидания. Ник через просветы в траве разглядывает противников. Это взрослые, крепкие мужики. Оружие они держат умело, в движениях угадывается расслабленная сила и немалый опыт. Подняв ствол автомата, Ник ловит в прорезь прицела крайнего, небритого, с расплющенным носом, и кладет палец на спусковой крючок. Когда до раскидистого куста акации, зеленым шаром выкатившегося на край плаца, аковцам остается пройти метров десять, неожиданно грохочет автомат Хала и тут же ему в унисон начинает стрелять Юсупов. – Куда, рано! – в отчаянии орет Ник и тоже дает короткую, экономную очередь в три патрона – как учил на стрельбище армейский инструктор, подполковник Новиков. Пули выбивают фонтанчики пыли у ног аковцев. Они сразу начинают отходить, отстреливаясь в ответ. Ник на секунду представляет, что будет, если Аслан узнает о том, что его патруль напоролся на вооруженное сопротивление. Воображение за доли секунды рисует вполне реалистичную картину – несколько десятков аковцев мелкими группками проникают на территорию училища, окружают казарму номер пять… Стрельба, битые стекла, взрывы, выкрошенная пулями штукатурка. И четыре трупа, развешанные в назидание другим на погнутых воротах училища. Зримо представив себе все это, Ник обливается холодным потом, вскакивает и огромными прыжками бросается вперед, не обращая внимания на вжикающие над головой пули. На бегу перехватив автомат левой рукой, он закидывает оружие за спину, достает из кармана гранату, ломая ногти, отгибает усики чеки. Прикрываясь все тем же злосчастным кустом акации, Ник изо всех сил рвется вперед, сокращая расстояние. Дергает кольцо. Вслепую, на звуки выстрелов, бросает темно-зеленый железный мячик – и валится прямо в ломкие ветви, густо усеянные спелыми стручками. |
