Варваре Кондратьевне Рыбаковой было немногим боле шестидесяти. В былые времена она не без основания считалась записной красавицей. И хотя неуклонному ходу времени чувство прекрасного чуждо, вдова нашего генерала упорно отказывалась стареть. Во всяком случае, за те пятнадцать лет, которые мы были знакомы, я изменился куда больше, чем она.

    -  Добрый день, Саша! Рада вас видеть.

    -  Я тоже рад, тетя Варя. Куда едем?

    -  На Лубянку.

    -  Хорошо. Но сначала поколесим по городу, - киваю я, поворачивая ключ в замке зажигания.

    -  Хвост? - она спросила об этом спокойно, будто о чем-то будничном.

    -  Вполне вероятно. Во всяком случае, за домом следят, это точно. И телефон на прослушке. Ничего, покатаемся. На крайний случай нас подстрахуют Валера Пластун и Тагир.

    Варвара Кондратьевна печально вздохнула.

    -  Очень жаль, что вас не было на кладбище. Вы же знаете, Николай Михайлович к вам очень тепло относился.

    -  Знаю. Но мы были на кладбище.

    -  Вот как? Я вас там не видела.

    -  Значит, мы хорошо работали. У нас сохранилась запись похорон, сделанная наружкой ФСБ.

    -  Понятно. Хотя, по правде сказать, непонятно ничего. С момента убийства моего мужа ФСБ старается держать под контролем каждый мой шаг.

    -  Вы уверены, что это было убийство?

    -  Я не секунды не сомневалась в этом, - Варваре Кондратьевне непросто давалось это видимое спокойствие голоса.

    -  Быть может ФСБ пытается найти убийцу? - подкинул я провокационный вопрос.

    -  Не думаю. Точнее уверена, что нет. Я полагаю, что дело было закрыто по их инициативе, - твердо произнесла Рыбакова.

    -  Хорошо. Давайте с самого начала. Как все было?

    -  Я ездила на рынок, - начала свой рассказ Варвара Кондратьевна. - Николай Михайлович сказал, что к нему должны прийти по какому-то важному делу.

    -  Кто и откуда? - перебил я.

    -  Некто Сухорук. Из контрразведки.

    -  Сухорук, Сухорук, - не знаю такого, - качаю головой я.

    -  Я тоже, - грустно произносит Варвара Кондратьевна, не отрывая глаз от трассы.

    -  Откуда вам известна эта фамилия?

    -  Он, видимо, договаривался с мужем заранее. Но у него наверняка что-то не складывалось со временем. Он перезвонил к нам за день перед смертью Николая Михайловича. Нас никого не было дома, и он оставил сообщение на автоответчике, что будет не в десять, а в одиннадцать. Кроме того, он как-то уже встречался с Колей. Не знаю, о чем они разговаривали, но моего мужа это сильно взволновало, - тихо произносит она.

    -  Вот как? Занятно. А где эта кассета?

    -  У меня.

    -  Даже так? Как же ФСБ до неё не добралась? - Я смотрю на неё с нескрываемым интересом. Вот что значит - старая школа.

    -  Представители ФСБ изъяли кассету, стоящую в автоответчике, но там уже была новая. Про эту я сама забыла. Она лежала в тумбочке. Вчера, когда Оксана принесла записку, начала собираться и случайно нашла, - дает простейшее объяснение Варвара Кондратьевна.

    -  Ладушки. Это уже что-то. Посмотрим, кто такой этот Сухорук. Простите, я вас перебил. Вы начали рассказывать об убийстве Николая Михайловича.

    -  Я возвращалась без десяти двенадцать, - продолжает она.