Друид изобразил две башни, больше напоминавшие колокол с выравненной верхней частью.

– Мы отвозим почивших туда и оставляем наверху, на решетках, отдавая падальщикам, а все, что проваливается вглубь и падает на землю… Словом, это тоже есть, кому поглотить.

– То есть, – решил уточнить Удгар, стараясь не думать, насколько неуместна данная тема для беседы за поздним ужином, пусть даже в пещере по ту сторону необъятных болот, – если здесь умирают, их даже не спрашивают? Погребение определяет только срок смерти?

– А что тебя удивляет, владыка?

– Я думал, тут только костры, – признался Удгар честно.

Артмаэль повел бровью и поправил волосы движением от виска за ухо.

– Храмовницу и верховного друида никогда не отдают Башням Гнездовий, потому что на прощании с ними должны присутствовать все обитатели острова и там нет для этого места. Но во всех других случаях право выбора имеют лишь те, кто рожден или умирает в срок главенства в небесах Заклинателя Змей.

– Мне казалось, – нахмурился Удгар, – я знаю об обычаях собственной веры больше. А я даже не понимаю, что сейчас происходит! – в сердцах раздосадовался король.

– Ну, – многозначительно протянул Артмаэль. – Если вас утешит, владыка, уверяю, даже среди старших жрецов далеко не все могли бы понять, что сейчас происходит. Да почти никто, если честно, – посмеялся друид.

Удгар справедливо спросил, что это вообще такое и куда делись Шиада и его сын. Однако, вопреки расположенности друида, тут он предпочел уклониться:

– Не думаю, что я тот, кто мог бы рассказать вам.

– Но ведь это нечто сродни тому, что происходит, когда отверзаются копья Часовых, разве нет?

Подобной сообразительности от старика друид не ожидал.

– Да, что то в этом духе. Ангорат, как вы понимаете, находится…

– Не совсем в Этане, это ясно, – улыбнулся Удгар. – Но это не объясняет, как мы прошли по болотам! – в конец отпустил силу эмоций Удгар. Теперь можно было ужаснуться происходящему в полный голос. – И не объясняет, как Вторая среди жриц и мой сын пропали в никуда прямо у меня на глазах! Это что, какой то другой мир?

Артмаэль вздохнул: Удгар задавал хорошие вопросы, но он и впрямь не ощущал себя вправе откровенничать о Завесе.

– Я попробую объяснить, – начал друид, все еще не зная, как уйти от ответа.

Ситуацию спас неясный звук. Что то где то хрустнуло, потом будто раздался тонкий женский выдох всхлип, и картина перед глазами опасно дрогнула. Артмаэль осекся, вскинул голову. Непринужденное выражение жреческого лица мгновенно сменилось тревогой. Друид оглянулся – тонкие очертания Нилианы засеребрились. Плохо дело.

– Что то не так, – шепнул жрец. Нилиана вцепилась призрачными руками в пустой котел перед собой, и Артмаэль понял, что времени рассуждать нет. Протянул руку, раскинув пальцы, и …

* * *

Агравейна трясло.

– Мерзкая сука! – шептал он с трясущейся челюстью.

Перед их с Шиадой взорами королева Гвен что то без умолку талдычила Виллине. Не надо было быть жрецом, чтобы понять, что христианская фанатичка была последним человеком, который видел принцессу.

– Подлая тварь! – не унимался Железногривый.

– Я не смогу держать тебя здесь, если ты не можешь контролировать собственный гнев, – напомнила Шиада.