|
Будем отправлять в больницу? -- Зачем? Пускай остается здесь! -- воскликнул Николай. -- Сегодня можно, ну, пожалуй, завтра, а потом мне удобнее будет, чтобы он лег в больницу. У меня нет времени делать визиты! Ты напишешь листок о событии на кладбище? -- Конечно! -- ответил Николай. Мать тихо встала и пошла на кухню. -- Куда вы, Ниловна? -- беспокоясь, остановил он ее. -- Соня одна управится! Она взглянула на него и, вздрагивая, ответила, странно усмехаясь: -- В крови я... Переодеваясь в своей комнате, она еще раз задумалась о спокойствии этих людей, об их способности быстро переживать страшное. Это отрезвляло ее, изгоняя страх из сердца. Когда она вошла в комнату, где лежал раненый, Софья, наклонясь над ним, говорила ему: -- Глупости, товарищ! -- Да я стеснять вас буду! -- возражал он слабым голосом. -- А вы молчите, это вам полезнее... Мать встала позади Софьи и, положив руки на ее плечо, о улыбкой глядя в бледное лицо раненого, усмехаясь, заговорила, как он бредил на извозчике и пугал ее неосторожными словами. Иван слушал, глаза его лихорадочно горели, он чмокал губами и тихо, смущенно восклицал: -- Ох... экий дурак! -- Ну, мы вас оставим! -- поправив на нем одеяло, заявила Софья. -- Отдохните! Они ушли в столовую и там долго беседовали о событии дня. И уже относились к драме этой как к чему-то далекому, уверенно заглядывая в будущее, обсуждая приемы работы на завтра. Лица были утомлены, но мысли бодры, и, говоря о своем деле, люди не скрывали недовольства собой. Нервно двигаясь на стуле, доктор, с усилием притупляя свой тонкий, острый голос, говорил: -- Пропаганда, пропаганда! Этого мало теперь, рабочая молодежь права! Нужно шире поставить агитацию, -- рабочие правы, я говорю... Николай хмуро и в тон ему отозвался: -- Отовсюду идут жалобы на недостаток литературы, а мы все еще не можем поставить хорошую типографию. Людмила из сил выбивается, она захворает, если мы не дадим ей помощников... -- А Весовщиков? -- спросила Софья. -- Он не может жить в городе. Он возьмется за дело только в новой типографии, а для нее не хватает еще одного человека... -- Я не подойду? -- тихо спросила мать. Они все трое взглянули на нее и несколько секунд молчали. -- Хорошая мысль! -- воскликнула Софья. -- Нет, это трудно для вас, Ниловна! -- сухо сказал Николай. -- Вам пришлось бы жить за городом, прекратить свидания с Павлом и вообще... Вздохнув, она возразила: -- Для Паши это не велика потеря, да и мне эти свидания только душу рвут! Говорить ни о чем нельзя. Стоишь против сына дурой, а тебе в рот смотрят, ждут -- не скажешь ли чего лишнего... События последних дней утомили ее, и теперь, услышав о возможности для себя жить вне города, вдали от его драм, она жадно ухватилась за эту возможность. |
