Шумилов отправился к Николаевскому вокзалу, откуда, видимо, и ехала загадочная дама с желтым зонтиком. По дороге он прикидывал, как удобнее завести разговор с артельным «старшиной». Получалось не очень складно: с одной стороны, пугать его было нельзя, поскольку разговор мог не сложиться.

С другой стороны, напугать все-таки следовало, чтобы «старшой» понял, что от Шумилова отмахнуться не получится.

Если даму с желтым зонтиком вез «безжетонный» извозчик, то это обстоятельство вообще могло сделать ситуацию патовой: «старшой», боясь преследования полиции, мог пойти в полную несознанку.

И как тогда выводить его на откровенность?

Выйдя на Знаменскую площадь, Шумилов осмотрел выстроившихся по ее периметру извозчиков. Их было дюжины две, не менее. Не зная, с чего начать, Алексей Иванович решил не заморачиваться долгими раздумьями и подошел к крайнему, стоявшему ближе всех к Знаменской улице.

Возница был хоть куда — молодой, краснощёкий, с одной гвоздикой в лацкане черного сюртука, подбитого баечкой, и второй — за лентой на фуражке. Он сидел, подбоченясь, и улыбался белому свету всеми тридцатью двумя зубами, видимо, чрезвычайно довольный собой.

Шумилов похлопал бок каурой кобылки, впряженной в экипаж:

— Ну ты, братец, красивый! Из какой артели будешь?

— Рязанские мы! — отозвался извозчик. — Поедемте, барин.

— А еще кто на Знаменке стоит? Неужели одни рязанские? — спросил Шумилов, пропустив мимо ушей предложение возницы.

— Есть еще псковские. Но скобарей мало, нас больше…

— Мне бы вашего артельного «старшого» повидать. Как это сделать?

— Это Сил Никифырыча, что ль? — краснощекий привстал чуть со своего места, осматривая площадь. — Вон видите, у начала Гончарной стоит экипаж, второй по счету, там такая в яблоках кобылка впряжена. Вот там возницей младшой брат Сил Никифырыча. Звать его Петром, к нему подойдите, он все объяснит.

Шумилов положил на сиденье рядом с извозчиком десять копеек и со словами «в следующий раз прокатишь» отправился к указанному экипажу.

Его хозяин не скалился белому свету, как молодой рязанский мужичонка на противоположном конце площади. Он сосредоточенно смотрел куда-то под ноги, так что нельзя было понять, спит ли он или просто задумался.

— Петр Никифорович? — негромко спросил Шумилов, подойдя ближе. — Мне бы с братцем вашим, Силантием, поговорить.

— Да? А что такое? — встрепенулся возница, настороженно оглядев Алексея Ивановича. — Нету его сейчас.

— Точно? Справочку надо небольшую навести, думаю, он помочь мне сможет. В полицию обращаться не хочу, дай, думаю, сначала с Силантием Никифоровичем потолкую.

— Его нет. Но можно найти. Вы, собственно, по какому поводу? У вас жалоба иль как?..

Петр выглядел не на шутку встревоженным. Видимо, этому человеку было чего опасаться. Но Шумилов решил палку не перегибать и сменить тон. Он легко запрыгнул на широкие козлы и устроился рядом с извозчиком. Выглядели они, должно быть, странно — франтоватый барин в переливчатом велюровом пиджаке и извозчик в морской шинели с подрезанными полами.

— Подумайте-ка, Петр Никифорович, знаете вы извозчика, из ваших же, из рязанских, что ездит на экипаже с серебряным позументом с кистями, набитом вот тут, под сиденьем, — Шумилов показал рукой, где по описанию Варфоломея Мейкулло, располагалось указанное украшение.